— Да где они жить будут?
— А там, на старой заимке за городом.
— Пусть их, — махнул рукой Павел, — Надька совсем, здесь разгулялась, пока он сидел.
— Ладно, пошли тоже, — потянул я Ларису, — дети по лавкам плачут!
— Бюракан возьмёшь ради субботы?
— Возьму.
— Тоды, кей.
— Я с вами! — вскочила Марина.
— Куда мы без тебя? — ехидно поддел я её.
Я забрал осциллограф и простился с Павлом. Он остался не один.
Когда вышли из дома, Лариса с гордостью взглянула на Марину, потом на меня:
— Видишь, я богиня. Тебе повезло.
— А ещё и ведьмочка, — щёлкнул я её по носику, весьма обрадованный тем, что нашёл гулящую.
— Но божественная, — подвигала она плечами.
Что говорить, все млели от неё с первого раза, и у меня тоже не было ни сил, ни желания вырваться от её гипноза, пусть всё катится, как есть, лишь бы была рядом!
XIX
— Включи «Европу», — попросила Марина. Я включил.
— А помнишь, Вадик, как мы пришли к тебе с Ларисой в первый раз? — спросила она, — как мы танцевали с тобой? Пойдём?
Блондинка прижималась ко мне, мы болтали с ней всякую чушь, Лариса ревниво смотрела на нас. Создавалась полная иллюзия, что продолжается тот первый день, как будто никуда они и не уходили.
Я думал, что сейчас закончится музыка, я сяду за стол, рядом с Ларисой, она пододвинет мне записку и там будет написано: «Я не шутила».