Впрочем, как и положено хозяину, я перетанцевал со всеми дамами.
Разошлись поздно, вдрызг пьяные, я проводил Дану до дома родителей.
Утром, однако, я проснулся не в своей тарелке, и твёрдо решил не продолжать отношений с нимфеткой, мне по горло хватило подобных прелестей с Ларисой. И начинались они не менее увлекательно.
XXXII
Впрочем, Лариса не позволила бы никаких отношений с соперницей, даже при моём желании.
Она бурей ворвалась в воскресенье, захватив полами своей раскрытой шубы массу холодного воздуха с улицы.
— Что не позвонил? Мне сказали в больнице, что тебя в четверг выписали.
— Болит у меня, — притворно поморщился я, а сам подумал: «Узнала ты раньше, только протрахалась с начальником отдела».
— Сейчас вылечу!
Она сбросила свою шубу прямо на пол и утянула меня на неё.
Сопротивляться бешеному натиску фурии было невозможно.
А я и не сопротивлялся. Половой эксперимент на шубе очень удовлетворил меня, даже после незабываемой вчерашней истории.
Я только отметил, чтоб суккуб надёжно схватил меня когтистой лапой жажды непреходящих наслаждений, без всякой связи с эмоциональными привязанностями, похоже, я подарил душу Дьяволу.
Лариса, тем более, пошла в разнос. Мы перепробовали с ней массу сексуальных приёмов, из тех, что в обычной жизни называют половыми извращениями, но оторва хотела забить пресыщение, изобретая новые способы.
Я обнаружил, что она уже не может кончить при обычном половом акте.
Когда, однажды, я настойчиво трудился всеми испытанными средствами, она закричала:
— Принеси бутылку!
Я принёс поллитровую бутылку из-под коньяка.
Мы, как обычно, были слишком пьяны, чтобы отдавать трезвый отчёт в своих действиях. Я принёс пустой снаряд, точно предполагая, что ей хочется засунуть его во влагалище, но ошибся только в одном.
Когда горлышко бутылки уже скрылось внутри девичьей плоти, она закричала: