Мои брови взлетели вверх.

Она ещё и извиняется?

— Из-за Роберта, — пояснила она и нахмурилась. — Иногда его куда-то не туда несёт, когда он выпьет. Но в целом он неплохой парень.

— О, да! Я в курсе.

Мы рассмеялись.

Я мог бы злиться на Роберта за сегодняшнее, но не стал этого делать. Он был прав. Мои отношения не длились долго. Я каждый раз испытывал страх, что смогу причинить такую же боль, которую испытывала моя мать. Что могу в одночасье превратиться в монстра, каким был мой отец. Ведь я его сын.

— Извини за сегодняшнее, — повторил я её слова.

Она посмотрела на меня с негодованием.

— За то, что произошло сегодня днём. На яхте.

— Я ни о чем не жалею, — ответила она без промедления. — Скорее наоборот. Единственное на что я злюсь, что ты так быстро ушёл и ничего не сказал. Но если бы ты остановился, повторяя, что это ошибка, то сейчас я очень сильно бы на тебя сердилась, — Тео опустила голову, скрывая от меня своё смущение. — Поэтому не извиняйся. Это выглядит жалко. Я тогда чувствую себя жалкой.

— Прости, — я тут же спохватился, — Чёрт! Прости… А-а-а, — я стукнул себя по лбу ладонью и прикрыл глаза.

Дора рассмеялась. Какой же красивый у неё смех.

По телу пробежали мурашки. Каждый раз, когда я признавался себе, что какая-то её черта кажется мне милее предыдущей. Мне становилось дурно.

— Ты смешной, — сказала она, — когда на мгновение прерываешь свои строительные работы. Я про то, что ты держишь дистанцию. Со мной. Всегда. В первый день ты ведёшь себя ещё непринуждённо. Но на следующий день становишься другим. Более холодным и колючим, как будто таким способом пытаешься оттолкнуть меня от себя. Строишь стены, — объяснила она. Отчасти я понимал, что она хотела донести. — Мне тогда становится не по себе. И я не знаю как себя следует вести.

Я закрыл ноутбук и убрал его на столик, который стоял возле дивана.

— Кажется, в моей стене возникла огромная брешь под названием Теодора Бэйли, — ухмыльнулся я, она с округлившимися глазами взглянула на меня, словно не верила моим словам, я же смотрел на её приоткрытые губы. — Я не в состоянии залатать эту дыру, а уж тем более выстраивать новые стены. Больше нет. Я устал трудиться над этим днями и ночами напролёт. Думаю, ты тоже устала.

Для меня эти слова были как проклятие, как личное поражение. Меня немного лихорадило, но внешне я казался спокойным.

Тео наклонилась вперёд.

— Ты сейчас серьёзно?

— Да, — еле слышно проговорил я. — Абсолютно.