Принцесса заглянула в комнату капитана, застав умилительную картину: Тери дремал на своей кровати, держа одной рукой томик детской красочной книги, второй нежно прижимая к себе спящего ребёнка, уткнувшегося своим маленьким сопящим носом ему в грудь.

-По-моему, Его будущее Величество пора отправлять в свою постель. – Улыбаясь, прошептал капитан Льюис, осторожно высвобождая руку из-под спящего малыша. Затем он очень аккуратно поднял мальчика на руки и, прикрыв одеялом, понёс его к выходу.

У Его Высочества принца Мартина были собственные апартаменты, полные под завязку игрушек и детских книг, которыми он, впрочем, мало интересовался, проводя больше времени вне своей спальни. Принц был всеобщим любимцем - в Королевском дворце очень давно не было детей Правящей крови, и его рождению были рады все без исключения. Ребёнок был нарасхват, почти не доставаясь многочисленным нянькам. Его дед Эдвард просто обожал внука, очень похожего на него внешне: рыжие волосы и белая кожа, «чистокровный Элсон» как любил называть он его; единственное, что сыну досталось от отца, графа Анедо, это огромные синие глаза, но они не портили общей картины, и не давали усомниться в законном происхождении мальчика.

Его Величество часами проводил время с внуком, обучая его различным премудростям правления, и хотя тот был еще слишком мал, но и он охотно выслушивал всё, что говорил ему дед – на его коленях было удобно и тепло, и иногда ему удавалось даже вздремнуть под весь этот поток непонятных ему слов и предложений.

Эдвард никогда не злился на Мартина, прощая ему все шалости – от разбитых мячом ваз, стоявших тут тысячелетиями, до откровенного непослушания, что случалось крайне редко, но всё же случалось.

Но в случае с Правителем, хоть это и выглядело весьма необычно, было всё-таки ожидаемо: Мирия, хоть и не стремясь к тому, всё же угодила Эдварду с внуком. Настоящее удивление вызывал у нее капитан Льюис, весьма болезненно воспринявший весть о беременности принцессы. И хоть с того момента уже прошло более четырёх лет, Её Высочество всё еще помнила те сцены, что он устраивал ей по этому поводу, как металась его измученная душа, и Мирия просто не знала, как тот будет относиться к их с Морисом малышу, когда тот родится.

Но все её опасения оказались напрасными. Как только Мартин появился на свет, Тери изменился. Сначала робко, затем более уверенно он начал брать ребёнка на руки, играть с ним, развлекать – в том виде, какой доступен младенцам этого возраста, словно он всю жизнь только и нянчился с детьми. Из него получился бы замечательный отец – думала Мирия, глядя на этих двоих, день за днём, год за годом… Это не слишком нравилось графу Анедо, но он постоянно был в разъездах, и Мартина тянуло к нему гораздо меньше, чем к Тери – к несказанной радости последнего…

…Льюис вернулся уже один, сдав спящего ребёнка на милость нянек. Он молча изучал её глазами как тысячный раз за всё последнее время, и она начинала пугаться собственных желаний, возникающих под его недвусмысленным взглядом.

-Нам тоже пора ложиться. – Пролепетала она, собираясь уйти, но он остановил её.

-У меня предложение получше. – Его обворожительная улыбка кольнула в самое сердце. – Раз уж твоего мужа нет который день, а тебе, я вижу, скучно, так может посидим, поболтаем?

-Тери, я…

-Вина? …