-Вейч?! …
Майк Тайлер, ведомый только ему известным инстинктом близнецов, дотошно изучал местность с высоты полёта, и просто не мог не наткнуться на тело брата, распластанное вниз лицом на песке возле собственного корабля. Вейч был рядом, ни на секунду не отрывая взгляда от монитора, и когда картинка относительно положения дел стала ясна, мальчика затрясло.
Он силился что-то сказать, жестом объясняя сквозь разом накатившие слёзы, но Майк и сам впал в ступор, и не то что успокоить – слова не мог произнести, подозревая самое худшее. Хорошо хоть, Рейман был срочно отправлен на Трайсети и не видел этого зрелища – при падении мальчик повредил руку, скорее всего, сломал.
Приземление было жёстким, но никто не обратил на это внимания. Майк схватил оружие, и бросился к выходу, грубовато бросив племяннику:
-Сиди здесь, нечего тебе на это смотреть…
Его руки дрожали и совершенно не слушались. Другие корабли двенадцатого легита приземлялись рядом, и все, как один, с содроганием сердца выскакивали из них, ожидая вердикта уже осматривавшего тело Венсана Льюиса – врача их легита. Майк встал рядом, не в силах уйти или отвернуться.
На спине Майкла не было живого места – сплошной ожог, истекающий кровью и сукровицей, через который проглядывала почерневшая кожа и мышцы. Но страшнее всего оказалось взглянуть ему в лицо, перемазанное кровью и песком – лицо, на котором глубокой раной простёрлась борозда от лазера, проходившая прямо по тому месту, где должны были быть глаза…
-Он жив, Майк! – Словно не веря собственным словам, прошептал Венсан, поднимаясь на ноги, и громко. – Парни, срочно свяжитесь с Лонингтемном! Нужна реанимация!
Майк, всё ещё не веря, повернулся ко входу в свой корабль – лицо Вейча, залитое слезами, с затаённой надеждой искало поддержки – он не выдержал, и ползком, на одних руках добрался до выхода.
-Майк, бери пацана и дуйте на Трайсети. – Венсан хлопнул его по плечу. – Сейчас вы будете только мешать. Мы справимся.
… Он ещё несколько секунд отрешённо наблюдал, как леттеры его легита осторожно грузят его брата на корабль Венсана, оборудованный всем необходимым, а потом, словно очнулся, бросился к Вейчу, поднимая его, взвалив на своё плечо.
-К чёрту всё! – Бросил он, усаживая мальчика обратно на кресло пилота. – Мы вытащим его, Вейч! Мы его вытащим!!!
В Лонингтемне, помимо бригады лучших специалистов, их встретил Морис Анедо. Он был страшно бледен, его самого едва удалось поставить на ноги, но весть о том, что Майкл Тайлер пребывает в плачевном состоянии, вынудила его собрать последние силы в кулак.
Неон полыхал в его глазах еле видимым заревом, и всё же он просидел над телом друга несколько часов подряд – тот уже был подключен к приборам стимуляции работы сердца и дыхания, и это слегка облегчило задачу Морису.
Майк был не в силах просто сидеть на месте, и он умчался со своим легитом, возглавляемом Льюисом, на поиски пропавшей принцессы – увы, о её местонахождении так никто ничего и не узнал, и Вейч, которого даже силой не удалось выпроводить из импровизированной палаты его приёмного отца, каждые пол часа сообщал ему новости в виде сообщений на телефон относительно состояния здоровья Майкла.
Граф устало откинулся на спинку стула, а Вейч тут же потребовал новостей – одним только взглядом умных карих глаз, и Морис понимающе кивнул.
-Ожог мне удалось свести до состояния выздоровления, ещё немного работы, и от него не останется и следа. – Тихо произнёс он. – Но зрение я вернуть ему не в силе. Повреждения настолько необратимы, что… Прости, Вейч. Мне нужно выпить воды…
Морис поднялся и, покачиваясь, вышел за дверь, хорошо охраняемую местной охраной.
Вейч с невыносимой болью взглянул на Майкла: его лица было не разглядеть, кислородная маска на рту и обширная повязка на глазах, тело укрыто белыми простынями, руки, безвольно вытянутые вдоль туловища, истыканы проводами капельниц.
Мальчик почувствовал, что вновь теряет самообладание и вот-вот разревётся. Он потянулся к нему, своему отцу, ставшему роднее всех родных, и повалился ему на грудь, беззвучно рыдая. Боги, как же ему хотелось сейчас кричать! Но лишь беззвучные стоны вырывались из его груди, и пальцы всё крепче сжимали белые простыни – покрывала Майкла, и боль становилась всё сильнее.