Лодочник несколько секунд ошарашено смотрел на нас.

— Лодку? На сутки?.. Да вы с ума сошли! У нас под боком свили гнездо пираты, заирцы хватают, кого попало, а вы собрались рыбачить… Вы ведь собрались рыбачить?

— Это совсем не так уж важно, что именно мы собрались делать. Я сказал, что нам нужно… Да, и еще компас, если есть.

— Поверьте старому человеку, за последние пять лет из двадцати человек, рискнувших взять у меня напрокат лодку, назад не вернулся ни один. Вы понимаете? Ни один!

— Мы тоже не вернемся, — заявил Жоам, чем окончательно шокировал старика. — Сколько вы хотите за лодку? Я покупаю.

— А я не продаю! У меня прокат, и не более того!

— Пятьдесят долларов вас устроит?

— Не торгую!

— Сто.

— Не торгую.

— Двести. Двести настоящих американских долларов!

Старик начал чесать в затылке, и я понял, что дело на мази. Накинув еще двадцатку, Жоам получил в пользование дюралюминиевую лодку с мощным подвесным мотором «Меркьюри». В лодку мы кинули бочонок с водой.

— Лишнего компаса у меня нет, — заявил лодочник. — Но для вас могу кое-чего поискать.

— Сделайте одолжение.

Старик скрылся в будке и скоро вернулся к нам, протягивая неплохой, хотя и «ширпотребовский» компас советского производства.

— У вас прекрасный сервис, — сказал Жоам в то время как я устанавливал мотор. — Большое спасибо, и будет лучше, если вы про нас быстро забудете.

…Мы гнали на запад. День уже близился к вечеру, ветер немного посвежел, а лодка все продолжала мчаться навстречу неизвестности.

Мы молчали. Говорить из-за шума мощного мотора было трудно, да в сущности, не о чем. Пока все было ясно. Лишь иногда Жоам, взявший на себя функции штурмана, давал мне команду подкорректировать курс. Он знал, куда надо плыть… Но знал, видимо, довольно приблизительно.

Пока мы шли от аэродрома к Форт-Элвишу, я кое-что узнал. Жоам не сразу выложил мне все секреты, но по пути кое-что пояснил. Нигерийцы действительно потребовали мою голову за свою «работу», и для вида Жоам согласился, хотя на его настойчивые вопросы, а зачем, собственно, толстяку и коротышке понадобился его советник, нигерийцы отвечать отказались. «Дорого ты стоишь, парень, — сказал мне Алварес. — Я не умру, пока не узнаю, почему».

Жоам даже попытался подсчитать, сколько я вешу в долларах, но у него получилось лишь приблизительно. «Где-то тысяч двести, — произнес он озадаченно. — Я не знаю ни одного парня, кто бы стоил столько. Разве что Майк. Даже за себя я столько бы не дал». И опять заржал — после переговоров с нигерийцами Жоам был в чудесном расположении духа.