— Наши друзья лидданы часто лепят такое говно, какое нам и в голову не придет, — тихо сказал он. — Тебе нужно об этом знать — научу потом… эта пушка четырехзарядная и лютой мощности, она настраивается на хозяина. Лет этак триста, ну, суть не в том. Там биоидентификатор в рукояти. Если хозяин бросает машинку во взведенном состоянии — все, конец света. Берет ее в руки чужой — выстрел… с трехсекундной примерно задержкой. Тебе, кстати, твои полицейские камрады не рассказали, что там разворотило за тачкой Тео?

— Н-нет. — Фарж облизнул губы и недоуменно посмотрел на своего пассажира: — А должно было?

— Да эта зараза наш легкий танк прошибет… Третий унитар уже пошел в испаритель, но не дошел, заклинило, я его вместе с магазином поймал.

— То есть ты хочешь сказать, что…

— Я хочу сказать, что коронер, который вынимал ствол из руки покойника, должен был получить выстрел — куда-нибудь… но не получил, старая пушка, даже лидданы ничего вечного не делают. И никаких гарантий, конечно, у меня не было.

Фарж приоткрыл крохотный пенальчик под рулевой колонкой и достал из него фляжку:

— Представляю себе, о чем ты там думал.

— Я не думал, я считал, — вздохнул Йорг. — Знаешь, что самое интересное? Насколько я знаю, такое оружие не выпускается уже много лет и либо передается из поколения в поколение, либо стоит совершенно адских денег. А найти под него боеприпасы — это вообще сказка про Красную Шапочку. Для настройки, кстати, требуется особый специалист, которых сейчас тоже не так уж много.

— Глотни каплю, отличное виски, это работа отца моей Энджи.

— Нет, — боднул головой Детеринг. — Прости, не хочу. Я тебе завидую…

— Э?

— Да насчет Энджи. Великолепная дама. Я бы никогда не решился.

— Ты думаешь, я смог бы? Ха! Это была случайность. Но… познакомлю, познакомлю. Слушай, я могу спросить, какого черта ты ловишь на Гауди? У меня там в кабаках куча знакомых музыкантов… мы уже приехали, собственно…

Фарж притормозил и развел руками:

— Извини, тут встать негде…

— Я беру, наконец, тачку, — улыбнулся Детеринг. — Не ходить же мне пешком! Держи, кстати — три сотни. Те самые…

— И что за тачка, — прищурился Фарж, — если не секрет? А то надо мной смеешься?..

— «Блюстар Атлантис», — ответил Йорг и, полюбовавшись отвисшей челюстью Макса, выпрыгнул в густую вечернюю тень.

Великолепная площадь Гауди светилась впереди сложным сочетанием нежно-голубого и оранжевого: закат уже наступал на шпили ее башен. Йорг прошагал по прячущейся в тени правой стороне Валенсия-драйв и вышел на солнце.

Корварцы, знакомясь с великим Антонио, не хотели верить, что на предлагаемых им старинных фото — работа рук человеческих. Барселону они видели чем-то невозможным для хомо, но однажды группа архитекторов во главе с полусумасшедшим магнатом Берни Фоулом выкупила кусок земли в уже отстроенном центре Порт-Кассанданы, чтобы возвести Гауди-Майдан. Они вернули память Гауди, воздев ее ввысь, как символ Человечества, устремившегося к звездам.