— Раньше поместье принадлежало человеку по имени граф де Мари. Мы познакомились во время войны, в Сопротивлении. Но я читал в газетах, что он утонул три года назад. Несчастный случай во время круиза на яхте.

— И графиня осталась одна? Она и есть та личная проблема, о которой вы упоминали?

Я выпустил струю дыма в свои бокал.

— Почему вы так думаете?

— Я вовсе не берусь утверждать это наверняка, но именно это приходит в голову в первую очередь, — весело улыбнулась она.

— Знаете, давайте на этом и остановимся.

— Надо полагать, она тоже участвовала в Сопротивлении? — не унималась девушка. — Она уже и тогда была графиней?

— Нет, — прорычал я сквозь зубы.

— Значит, она предпочла его вам. Ну что же, ничего удивительного, если у него был титул и виноградники.

Я поморщился. О такой возможности я старался не думать.

— Впрочем, вряд ли по этой причине, — задумчиво добавила мисс Джармен. — Мне кажется, в молодости вы были довольно неприятным человеком, а в то время вы, наверное, были очень молоды. Поэтому вам и дали прозвище Канетон-Утенок. Или это просто каламбур, основанный на вашей фамилии?

В этот момент на площадь со стороны северной дороги с ревом влетел полицейский джип и, визжа тормозами, остановился.

— Ведите себя спокойно и делайте вид, что вы ужасно заинтригованы, — быстро прошептал я. — Это будет выглядеть естественно.

Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами и медленно перевела взгляд на джип. Это была потрепанная синяя машина с хлопающим брезентом и открытыми дверцами. Из кабины выскочил сержант и со всех ног бросился к кафе. Трое полицейских выпрыгнули из кузова, и один из них торопливо побежал в дальний конец площади. Двое оставшихся огляделись по сторонам и закурили.

— По-видимому, кто-то наткнулся на разбитые машины и по крайней мере на один труп. Из-за одной машины они бы не стали так суетиться.

Мисс Джармен не сводила с меня своих неестественно голубых глаз.

— Что же нам делать? У вас с собой есть пистолет?

— Нет, слава Богу, нет. Он немного великоват для выхода в свет. Будем сидеть и ждать.

— Долго?

— Пока всем не станет ясно, что мы не убегаем, а спокойно уходим.