— Если только это правда. Просто не верится, что полиция так отреагирует.

Харви закурил свои «Житан» и глубокомысленно заметил:

— Это образ мысли полицейских. На самом деле они не так уж против того, чтобы кто-то нарушал законы в принципе. Они ничего другого и не ждут. Разумеется, они работают над этими делами, но ровно в шесть расходятся по домам. Они не считают, что наступил конец света, если кто-то решил сделать своей жене пластическую операцию с помощью топора. Даже если ему удалось выкрутиться. — Харви выпустил струю дыма в ветровое стекло. — Полицейские вовсе не против, если ребята вроде нас удирают от них. Они тоже к этому готовы, и им это даже нравится. Тем самым мы подчеркиваем, что боимся их и уважаем. Но убийца полицейского? Он не убегал, Он не выказал ни малейшего уважения, и тем самым он не просто нарушает закон — он пытается его уничтожить. Он разрушает все, что, по их мнению, они защищают — закон, порядок, цивилизацию, — и так считает каждый из них. Это превращается в личное дело каждого. И они поймают этого человека во что бы то ни стало.

— Весьма любопытно, — пробурчал Маганхард.

Машина неслась вперед. Вокруг потянулись широкие зеленые пшеничные поля с большими фермами, с трех сторон окруженными каменной оградой и открывавшимися прямо на дорогу дворами, где копошились гуси, утки и куры. У гусей и уток был оскорбленный и встревоженный вид, словно у герцогинь, попавшихся на мелкой магазинной краже; куры же, судя по всему, решили, что чем дальше от дороги, тем лучше.

В остальном дорога была пустынной. Услышав шум приближающейся машины, люди оборачивались, ожидая увидеть соседа.

— Откуда вы все это знаете? — наконец спросила мисс Джармен. — Вы… я хотела сказать, кто вы такие?

— Я телохранитель, мисс Джармен, — спокойно ответил Харви.

— Но… как вы им стали?

— Точно так же парни спрашивают проституток, как они дошли до жизни такой, — сухо заметил он.

— Наверное, просто повезло, — подсказал я.

Харви улыбнулся.

— Я работал телохранителем в американской службе безопасности. Меня послали в Париж, когда встречались президенты. Мне здесь понравилось, я уволился, остался… и открыл частную практику.

Я заметил, что при этом его лицо осталось совершенно бесстрастным.

— Когда это было?

— Несколько лет назад.

Что ж, возможно, до увольнения он не был алкоголиком, а его болезнь является лишь прямым следствием этой «частной практики».

— А вы, мистер Кейн? — продолжала девушка.

— Я… что-то вроде торгового агента. В основном работаю на английские фирмы, экспортирующие свои товары на континент.

— Я думал, что вы были во французском Сопротивлении! — резко вмешался Маганхард.