— А где, по-вашему, они устроят засаду?

Я вновь развернул карту, закурив, принялся ее изучать.

Система укреплений была продумана на редкость тщательно и основательно. Три линии огневых траншей: первая, вторая и резервная — были соединены зигзагообразными ходами сообщения. Кроме того, вокруг были щедро разбросаны доты, блокгаузы и блиндажи — короче говоря, все необходимое для ведения настоящей войны.

А почему бы и нет? До генералов всегда все доходит слишком поздно, и суть вещей они постигают лишь тогда, когда сами эти вещи уже безнадежно устарели. И эти декорации были построены добрых пятнадцать лет спустя после того, как авиация и бронетехника сделали их совершенно бесполезными. В наши дни нет никакой надобности предпринимать фронтальную атаку на подобные сооружения: достаточно было бы одного звена истребителей-бомбардировщиков, чтобы отрезать их от основных сил и сровнять с землей с помощью «ковровой бомбежки»… Впрочем, нет. В наши дни достаточно просто нажать кнопку. Оказывается, и мои собственные представления о войне уже устарели.

От этого невольно чувствуешь себя старым. Возможно, и проблема генерала заключалась в том же.

— Ну? — нетерпеливо спросил Харви.

— Думаю, они будут двигаться из самого Лихтенштейна, — сказал я. — Там они и станут нас поджидать — они ведь не могут рассчитывать на то, что поймают нас где-либо раньше; сначала им необходимо узнать, где именно мы будем переходить границу. А потом они, наверное, захотят удрать обратно в Лихтенштейн. Со швейцарской стороны легавых будет хоть пруд пруди, — но только со швейцарской стороны. А в Лихтенштейне их всего-то наберется человек пятнадцать, а этого не хватит, чтобы выставить по паре охранников на каждом пограничном посту.

Харви кивнул.

— Значит, встречи с ними следует ожидать у самой границы?

— Думаю, да. Большая часть укрепленной зоны не укреплена вовсе. Фортификации состоят в основном из штабов да артиллерийских позиций. И лишь последние ярдов двести — собственно боевая зона — укреплены как следует. Иными словами, сама граница.

— Масса укрытий, — задумчиво проговорил он, — и так близко до родного Лихтенштейна. — Он снова кивнул. — А что станут делать швейцарские легавые, когда услышат стрельбу?

— Побегут. Но бежать-то им придется примерно с полмили, вверх по дороге, да еще через траншеи. Пожалуй, на само представление им не поспеть.

— Но они будут знать, что я в Лихтенштейне, — резко заметил Маганхард.

— Догадаются. Но не смогут преследовать вас по ту сторону границы. Придется Сюрте начинать все сначала и посылать в Лихтенштейн запрос о вашей выдаче. Вы сами — или же Флец, задействовав свои связи, наверняка сумеете поволынить с этим делом несколько дней, а к тому времени… — Я пожал плечами.

— По-моему, это Лихтенштейн, — тихо произнесла мисс Джармен.

Впереди светились огни Мэльса и Бальцерса, двух маленьких городков, расположенных внизу по ту сторону границы. Чтобы попасть туда, нам предстояло преодолеть еще несколько миль и перебраться через реку, до которой мы пока еще не доехали, однако эти огоньки почему-то показались нам такими близкими и вселяющими надежду. Нам требовалось всего лишь добраться до этих городков — и тогда все наши беды останутся позади.

«Роллс», продолжая движение, резко повернул и начал спускаться к реке, оба берега которой являлись территорией Швейцарии.

Миновав первый мост, мы вновь повернули на север, с ходу проскочили Майенфельд и начали подъем к Санкт-Люциштайгу. Там и начнется рокадная дорога.

Справа от нас поднимался отвесный склон горы, на высоте двух тысяч футов покрытый снегом, — это был правый фланг фортификаций Санкт-Люциштайга. Впереди слева темнел вытянутый массив Флешерберга, горного кряжа, являвшегося важнейшим в тактическом отношении участком системы обороны. Прямо там и начинались укрепления: старые, заросшие травой каменные сооружения столетней давности, вперемежку с современными блиндажами и артиллерийскими позициями. Но скоро нас ждет встреча с настоящими траншеями, дотами и колючей проволокой. Слишком темно, чтобы разглядеть их, но они там.

Непросто было заставить себя думать о холодных, затопленных водой траншеях и ржавой колючей проволоке, уютно устроившись на заднем сиденье «роллса-фантома-П». Он был такой солидный, теплый, надежный — сама мысль о том, что кто-то может нас остановить, казалась просто непостижимой. Стоило мне только сказать: «Поезжайте вперед, шофер», — и мы преспокойно пересекли бы границу, не утруждая себя возней с колючей проволокой.