— Получим, — уверенно кивнул я, — куда они денутся. Если не захотят, ограничим прокачку по времени парой недель. Кто успел — тот молодец. Правило только одно — не более десяти уровней на одного человека.

— Что ж, если я порву мировой рейтинг и займусь этим лично, то проблем не будет. Но ты уверен, что потянешь всё это? Я сейчас не про Ящеров, а про людей, которые пойдут за тобой. Ты силён, тут спору нет, но вести за собой людей и отвечать за них — это тяжкий труд. Люди гибнут, и с этим ничего нельзя поделать. Их родные будут спрашивать с тебя. Оно тебе надо?

Перед моими глазами пронеслись тысячи смертей из воспоминаний Оршалы. Я уже видел всю боль, горечь и страх войны.

— Оно мне не надо, — с грустью сказал я. — Я бы предпочёл тысячу раз сразиться сам, чём отправить в бой хотя бы одного бойца. Ты говоришь, что меня ждёт боль и смерть. Я видел боль и смерть! Я также видел Ящеров. Видел, с какой лёгкостью они приносят людей в жертву. Видел отчаяние в глазах детей. Я ощутил всю их боль. И знаешь, мне хватило одного раза. Я не позволю этим тварям прорваться в наш мир! Я знаю, что нас ждёт, и я к этому готов.

Арсений удивлённо на меня посмотрел.

— Похоже, я много чего о тебе не знаю.

Мы вылетели на набережную и понеслись к отметке номер один.

До подземелья добрались минут за двадцать. Расположено оно на юге города, прямо в парке Героев-Пожарных, между Купчинскими карьерами.

Арсений припарковал свой породистый внедорожник практически прямо у входа. Выйдя из машины, открыл багажник и достал оттуда небольшой железный чемоданчик.

— Задание от генерала, — пояснил он, извлекая из него массивный автомат. — Евгений Михайлович просил, по возможности, протестировать данный образец с максимальной нагрузкой.

— А что за зверь? — поинтересовался я.

— АШ-12 — крупнокалиберный штурмовой автомат с дозвуковым патроном из осколка алтаря.

Я скептически глянул на изделие.

— Против таких монстров, боюсь, даже артиллерия не поможет. Та и не люблю лишний шум.

Арсений с триумфальным видом достал огромный воронёный глушитель.

— Всего двадцать патронов и море удовольствия.

— Ну, пошли, Рэмбо.