На следующий год Мачадо подписал выгодный контракт в качестве свободного агента, но его новым клубом стал не Yankees. Владелец команды объяснил почему: неумение биться «не продать там, где мы играем в бейсбол».
Фанатам легко критиковать и судить, но это не единственное, зачем спорт или изучение военного дела нужны в нашей жизни. Они должны служить зеркалом.
В каждом из нас есть немного Макклеллана. И еще немного Мачадо. Мы устаем. Мы пугаемся. Мы уверены, что будет тяжело. Мы спесиво впадаем в тщеславие. Мы не видим смысла. Мы не хотим выглядеть глупо.
Мы должны пройти через это.
Наполеон говорил:
Немногие из нас настолько энергичны и напористы, насколько способны. Если вы понадобитесь, могут на вас рассчитывать коллеги или клиенты? Или им придется вас подгонять? Просить? Снова и снова объяснять всю
Если им придется так поступать, что это скажет о вас?
Давайте заставим себя стать лучше. Старайтесь, потому что нам не все равно. Потому что нам небезразлична игра. Потому что нам небезразлично дело.
Мы торопимся, потому что неизвестно: вдруг это что-то изменит, вдруг кто-то за нами наблюдает, вдруг это последняя попытка? И тогда промедление может стоить нам всего.
Нам навсегда следует отбросить тормоза и сомнения. Бейтесь. Точка.
Потому что суть именно в этом.
Замедлиться, чтобы ускориться
Октавиану было всего восемнадцать, когда его провозгласили наследником Юлия Цезаря. В девятнадцать, указав на римском форуме на статую своего приемного отца, он поклялся, что продолжит его свершения. Это был перспективный молодой человек, как говорится, идущий в гору. И все же, просто двигаясь быстро, он не стал бы прославленным
Во всяком случае, не так скоро, как можно подумать. Его восхождение к трону было удивительно методичным. Юношу учили два выдающихся философа-стоика — Афинодор Кананит и Арий Дидим. Десять лет Октавиан делил власть с Марком Антонием[66]. Почти пять лет был Princeps senatus (почетное звание первого в списке сенаторов)[67]. И наконец в 27 году до нашей эры объявил себя Августом.
Ошеломительный взлет, который, однако, в сравнении с успехами большинства предшественников и преемников Октавиана задержался. Потому что это соответствовало его любимой поговорке festina lente, то есть «поспешай медленно».
Историк Светоний писал: «Образцовому полководцу, по его мнению, меньше всего пристало быть торопливым и опрометчивым. Поэтому он часто повторял изречения: “Спеши не торопясь”, “Осторожный полководец лучше безрассудного” и “Лучше сделать поудачней, чем затеять побыстрей”»[68].
Да, напор и энергичность важны. Нельзя мешкать, откладывать, медлить. Да, мы должны мчаться. В то же время темп движения требует дисциплины. Человек, который торопится, который ставит расторопность выше эффективности, который игнорирует мелочи, в итоге оказывается не особо эффективным.
Октавиан отстроил Рим и гордился, что принял город кирпичным, а оставляет его мраморным. На это потребовалось время, пришлось заниматься множеством мелочей, но оно того стоило.
Быстро двигаться несложно. Но это не всегда оптимально.
В армии любят говорить, что медленно — это плавно, а плавно — это быстро.