Ишь ты… Мировую научную общественность захотел взбудоражить… Новоявленный Фауст… Ничего ему, видите ли, не надо — ни должности, ни денег, ни положения… Бессребреник липовый. На самом-то деле ты еще почестолюбивее будешь, чем я. Лучший охотник Управления… Мои цацки речные камешки по сравнению с твоим бриллиантом. В школьные учебники захотел попасть, в благодетели человечества записаться…
— А Элли была бы в качестве иллюстрации к твоему докладу? Кстати, почему Элли?
— Сокращение от «Эллипс». Ну, и другие причины есть.
Я, конечно, мог бы сообщить Виталию Петровичу, что местная сеть заражена вирусом нового типа, очень опасным. И еще три недели ловить его за хвост. Но хорош я буду потом, после Петиного доклада на симпозиуме!
— Мне очень жаль, но я ничем не могу помочь.
— Если бы еще две недели… Хотя бы полторы… Мне обещали оптические диски, много дисков. Я переписал бы на них всю память Элли. Может быть, когда-нибудь мне удалось бы восстановить ее. Она ведь — живое существо, понимаешь? Я люблю ее, как ребенка…
Маньяк. Точно, маньяк.
Глава 25
Последние сомнения покидают меня. Если я сейчас дрогну, он действительно когда-нибудь повторит это. Только не в городском «Эллипсе», а в почти глобальном «Неводе». И создаст уже не восьмилетнего ребенка, но чуждого всему человеческому кибернетического монстра. Всесильного, между прочим. Гиперсети уже контролируют десятки электростанций и сотни цехов-автоматов. Они управляют поездами, свинофермами и гигантскими ускорителями. И если в такой сети вдруг вспыхнет сознание и заблокирует каналы связи… А потом вздумает управлять подключенными к нему объектами по своему кибернетическому разумению…
— Петя, у нас осталось ровно сутки. Ты должен освободить «Эллипс» от Элли.
— Это значит — убить ее. И ты хочешь, чтобы я это сделал своими руками?! Не выйдет! — Петя, словно пьяный, торжествующе покачивает из стороны в сторону указательным пальцем. — И тебе тоже не удастся сделать это! Память Элли спрятана среди миллиардов бит информации во всех файлах «кольца»! Чтобы отделить зерна от плевел, тебе понадобятся месяцы работы! Я успею сделать доклад!
Хотела синица море зажечь… Врать нехорошо, Петя. Ты же сам недавно рассказал мне, где прячется память «Элли». Да и мы с Гришей тоже не лаптем щи хлебаем. Бедный Пеночкин! Ты никогда не отличался предусмотрительностью. Даже остаться в Москве после окончания института не сумел.
— Я попробую тебе помочь. Но вначале включи «Элли».
Я непременно помогу тебе, Петя. Тебе и Элли — живой, из плоти и крови, а не бездушной железяке. Тхнокрыса так и не будет установлена. И суда не будет…
Пеночкин медлит. Я открываю дверь.
— Ее нельзя включить. Это не машина. Но — разбудить…
— Разбуди, разбуди. Ты колеблешься так, словно «Элли» — твоя жена, а я домогаюсь увидеть ее в наряде Евы.
Петя неохотно встает, входит в машзал, включает все четыре «Нейрона», потом бредет к своему терминалу.
Курсор трижды нерешительно подмигивает (еще один мигун!), прежде чем на дисплее появляются первые цифры сценария побудки: 98.01.42.01… Дойдя до повторяющегося числа 76, Петя вдруг встает, поворачивается к дисплею спиной и вздрагивает, обнаружив меня стоящим прямо перед собой.
— Я все-таки не верю тебе. По-твоему, я создал монстра, кибернетического дьявола. Но это не так. Законы Азимова будут заложены в память артегомов навечно. Они не смогут ни изменить их, ни даже осознать.