Все верно. Тогда я настоял, чтобы Мор все-таки начал принимать себя и раньше времени скормил ему несколько самых маленьких осколков, раз уж первый эксперимент ничего плохого не принес.

И поначалу все шло хорошо – призрак сообщил, что вспомнил еще несколько эпизодов из своей прежней жизни. Сказал, что чувствует себя лучше. А потом то, что его составляло, вдруг начало резко расширяться в размерах, после чего вдруг вспыхнуло, замерцало, рассыпалось целым веером черных искр шагов на сто во все стороны и быстренько впиталось в землю.

Вся живность в пределах тех самых ста шагов сдохла практически мгновенно. Включая жучков-паучков и неосторожно пролетевшую мимо птичку. Поэтому в следующий раз осколок я решил отдать тени в каком-нибудь менее населенном месте. К примеру, на кладбище…

Нет, полезших из могил зомби Мор почти сразу упокоил, а мы с Костью быстренько закопали обратно. Но эти твари потом еще раза три восставали без всяких на то оснований! Так что пришлось порядком помучиться, пока они не угомонились окончательно, да и то некоторых особо настырных я был вынужден разрубить на куски.

– Это была ошибка, – признал нашу общую оплошность Мор. – Нежить взяла от меня слишком много, поэтому стала неуправляемой. Да и фон мы там испортили – будь здоров. Если бы Вильгельм не умел открывать спонтанные порталы, нас бы точно отыскали по следу, а его сожгли как владельца темного артефакта.

– Это была бы меньшая из проблем, – пожал плечами я. – Огонь мне не страшен. А вот то, что неподалеку от того места находится большая деревня без единого колдуна, уже нехорошо. Нежить-то мы упокоили, но у них там второе кладбище под боком. Вдруг кто-то из мертвяков надумает очнуться и там? Надо будет, кстати, сходить проверить. Не то сожрут их всех до единого, а потом туда нагрянут колдуны из ИСБ и поймут, что вместо темного артефакта на самом деле виноват проклятый предмет.

Нардис озадаченно крякнул.

– А чем, если не секрет, отличается проклятый предмет от артефакта?

– Происхождением.

– Не совсем так, – счел нужным поправить меня призрак. – Артефакты чаще всего создаются с помощью магии крови. Они – центр новообразованной скверны и подпитываются тоже благодаря крови, а точнее, благодаря жертвоприношениям. Если жертв нет, их сила начнет постепенно рассеиваться, вплоть до того, что пятно уснет и, пока его не разбудят, станет почти неопасным. А вот если жертвы приносятся регулярно, то со временем сила артефакта может возрасти настолько, что вместо простой нежити он начнет производить высшую, а там и до темного сердца недалеко. Именно с этого момента скверна считается зрелой. Что же касается проклятых вещей, то, как ты понимаешь, человеческая кровь для их создания не нужна.

Нардис кивнул.

– Для этого достаточно и проклятийника. Я понял. А раз кровь не нужна, значит, и для подпитки проклятому предмету нужно совсем иное.

– Чужие смерти, – подтвердил призрак. – Причем чем больше и мучительнее, тем лучше. Проклятие может надолго уснуть, и тогда такая вещь ничем не будет отличаться от обычной. Но само по себе оно неспособно истощиться, поэтому рано или поздно снова станет активным. К тому же в отличие от артефакта оно может перекинуться на другую вещь, и тогда поражены будут оба предмета.

– А если вещей будет две, три или десять?

– Да хоть тысяча, – фыркнул я. – Проклятие, будучи единожды созданным, потом само себя порождает и будет расползаться по округе, пока его не выжгут. Или пока его не очистит могущественный жрец. Поэтому-то проклятые предметы намного опаснее простых артефактов.

Нардис окинул меня задумчивым взором.

– Как же тогда ты? На жреца ты при всем желании не тянешь. Так почему же твое проклятие до сих пор никуда не расползлось?

– Потому что я его контролирую.

– Не только ты, – снова счел нужным вставить свое веское слово Мор.

Но я от него только отмахнулся.