Я на мгновение замедлил шаг.

– Грифоны?

– Нет. Вроде люди. Человек шесть. Но пока далеко. Идут спокойно. Направляются не сюда, а вроде бы вдоль ущелья… Кажется, внутри скалы есть другие переходы. И это, возможно, всего лишь охрана.

Я кивнул и снова ускорился – очень уж хотелось посмотреть, что произойдет на другом конце моста. Однако почти на середине вдруг почувствовал неладное, снова замедлился, потом остановился. И как только ощущение неправильности достигло максимума, медленно и осторожно вытянул перед собой руку.

Стена, перегородившая мне дорогу, оказалась вполне материальной – пальцы увязли в ней сразу, стоило только протянуть ладонь. Ни живое, ни мертвое, абсолютно не видимое ни в одном спектре… Это нечто походило на очень мягкое желе, которое обволакивало, обнимало мою руку и при этом ненавязчиво отталкивало, как мать – непослушное, лезущее куда не надо дитя.

И лишь в этот самый момент, когда мои пальцы коснулись этой преграды, я неожиданно сумел его увидеть. Там, где контакт оказался наиболее плотным, по воздуху аж круги пошли, словно я ткнул пальцем в прозрачную воду. По мере того как я пробовал подвигать рукой, круги становились все шире и явственнее. А заодно все больше искажали пространство вокруг меня, заставляя запрокинуть голову и с удивлением уставиться на необычное явление.

Это оказалась не просто стена, а купол, огромный, невидимый, абсолютно прозрачный, сотканный из непонятной магии защитный купол, который, словно гигантской чашей, накрывал Лазоревую долину, огибающие ее горы и ровно половину ущелья, отгораживая всю эту часть пространства от остального мира.

Полагаю, именно в нее мои порталы и упирались, когда я пытался преодолеть разделявшее нас расстояние. И она же остановила меня сейчас.

Впрочем, нет. Не совсем остановила. Скорее, мягко придержала. Недвусмысленно намекнула, что мне не нужно туда идти. Однако стоило нажать на нее чуть сильнее, как мои пальцы куда-то провалились и спокойно согнулись, больше не ощущая сопротивления.

Это было хорошо. Даже прекрасно. Ведь это значило, что к долине все же можно пройти. Однако стоило мне только о ней подумать, как в небе послышались многочисленные хлопки. А следом за ними раздался и торжествующий многоголосый клекот, в котором я с досадой узнал своих крылатых преследователей.

На этот раз они не стали совершать ошибок и явились сразу всей стаей: почти сотня зверей, мгновенно углядевших на мосту мою замершую фигуру, и все та же троица всадников, исполняющих роль командиров.

Никаких сомнений и колебаний при виде меня они не испытывали – едва заметив чужака, стая тут же рассыпалась на группы и, заполонив собой все небо над ущельем, ринулась вниз.

– Вильгельм! За стеной тоже движение! – обрадовал меня метнувшийся от стены призрак. – Люди. Много. Бегут сюда.

И словно в подтверждение его слов каменная плита у края моста начала со скрипом поворачиваться.

Эх, а как хорошо все начиналось!..

Но уйти я по-любому не успевал. На узком мосту особо не развернешься. Поручней нет, опоры нет, всего одна ошибка, и полечу я гордой птицей вниз…

Вздохнув, я дернул рубаху на груди, и вокруг меня мгновенно образовалось плотное черное облако. Грифоны яростно заклекотали, суматошно захлопали крыльями и, к моему удивлению, даже самые свирепые и быстрые успели чудом свернуть, сумев не зацепить мое проклятие даже перышком.

Ого! Оказывается, они прекрасно знают, что это такое. Какие образованные птички!.. Но раз уж они такие умные и временно передумали нападать, начав вместо этого кружить у меня над головой, а заодно ругаться на своем птичьем языке, то пойду-ка я, пожалуй, отсюда. Вот только один вопрос: вперед или назад?

– Стрелы! – вдруг гаркнул над самым ухом Мор, и я поспешно пригнулся, досадуя, что сам не сообразил, что от железок мое проклятие не защищает.

Над самой макушкой что-то вжикнуло, о мост один за другим защелкали металлические наконечники, а потом и с грохотом вонзился арбалетный болт, обдав меня целой кучей острых осколков.