ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Развязка
Глава 1
Пока они выезжали из города по тихим бесцветным улочкам, а потом пересекали сельскую местность, Барнеби продолжал раздумывать о деле, которое, несмотря на прочие смерти, привык называть делом Симпсон. Он пришел к выводам, которые вроде бы должны были быть верными, и головоломка сложилась вся, за исключением одного маленького кусочка. Он припомнил ту сцену, что не давала ему покоя. Она вставала у него перед глазами очень живо, практически слово в слово. Проблема заключалась в том, что этот маленький кусочек превращал его выводы в полную чушь. Но он никак не мог игнорировать эту сцену или сделать вид, что ее не было вовсе. Значит, каким-то образом ее все-таки требовалось подогнать к общей картине.
К тому моменту, как они въехали в Танбридж-Уэллс, Трой несколько расслабился. «Он и вправду хорошо водит», — подумал Барнеби. Несмотря на периодические замечания, которые он делал сержанту за его стиль вождения, он признавал его водительское мастерство и способность чувствовать дорогу. И сейчас он, в общем-то с удовольствием, наблюдал, как тот то и дело бросает взгляд то в зеркало заднего вида, то смотрит на дорогу через лобовое стекло, то…
— Так вот же оно!
— Сэр? — Взгляд Троя на долю секунды скользнул вбок, на шефа. Барнеби не ответил. Трой, которого ни китайская дыхательная гимнастика, ни собственные умозаключения так ни к чему и не привели, не стал настаивать. Он твердо решил не доставлять удовольствия старому черту и не реагировать на его восклицания широко раскрытыми глазами и возбужденными вопросами. Несомненно, тот и сам все расскажет, когда сочтет, что время пришло. А до тех пор, думал Трой, пусть тушит свои гениальные дедуктивные способности в собственном соку.
— Мы едем прямо в Каустон?
— Нет, — ответил Барнеби. — Я с половины шестого на ногах и умираю с голоду. Давай остановимся в Рединге и поедим. Торопиться теперь некуда.
Потом он очень долго вспоминал эти слова. Но откуда ему тогда было знать, что в городке, из которого они лишь недавно уехали, пожилая дама подняла телефонную трубку и набрала номер в Бэджерс-Дрифт.
Шатер был размером с военный аэростат. Он надувался и хлопал на ветру, пока полдюжины рабочих сражались с колышками и молотками, пытаясь прикрепить его к месту. Две дюжины ящиков с шампанским и двенадцать столов громоздились рядом, вместе с горой садовых стульев. Под навесами аристократически-зеленый газон, утоптанный тяжелыми башмаками, испускал уютный запах освежающего чая, сладкого свежего сена и теплого хлеба.
В последний раз спускаясь по садовой лесенке, Барнеби увидел Генри Трейса, раскатывающего в своей коляске между оформителями и доставщиками продуктов, кивая, улыбаясь, указывая и путаясь под ногами. Даже с расстояния его счастье казалось осязаемым. Барнеби огляделся в поисках Кэтрин Лэйси.
— О, господин инспектор, — Генри подъезжал к нему, аккуратно лавируя между людьми и садовой мебелью. — Рад вас видеть. Вы пришли пожелать нам счастья? — Но когда он увидел выражение лица инспектора, его улыбка исчезла. Он остановился на небольшом расстоянии, как будто оно могло ослабить воздействие того, с чем пришел Барнеби.
— Прошу меня извинить, мистер Трейс, но боюсь, у меня не очень радостные новости.
— Вы о Филлис? Я уже знаю… мне позвонили. Увы, должно быть, это выглядит несколько бесчувственным, но все уже настолько подготовлено… — он махнул рукой в сторону лужайки, — … и я подумал… — Его голос дрогнул. Возникла длинная пауза; он смотрел на двоих полицейских и в глазах у него постепенно появлялся ужас.
Барнеби заговорил осторожно, негромко, зная, что никак не сможет заставить страшные слова прозвучать хоть немного легче. Трой, который всегда ждал того дня, когда сможет увидеть унижение представителя высшего сословия, теперь обнаружил, что отводит глаза от фигуры, безнадежно съежившейся в кресле-каталке.
— Вы не подскажете мне, где может быть мисс Лэйси? — Барнеби подождал, повторил вопрос и подождал снова. Он уже собирался задать Трейсу вопрос в третий раз, но тот наконец ответил:
— Она пошла к коттеджу… — Голос его невозможно было узнать. — Кто-то позвонил…
— Что?! Она не сказала кто?
— Нет. Это я поднял трубку… звонила какая-то женщина… мне показалось, она чем-то очень расстроена. У нее голос был, как у древней старухи.