ПРОЛОГ

Она увидела их, когда перед чаем отправилась прогуляться в лес. Она шла очень тихо, но не потому что специально хотела этого, а потому что губчатая подстилка из прошлогодних листьев и прочих гниющих растительных остатков глушила шаги. Казалось, что высокие деревья, обступающие со всех сторон, тоже не дают проникать звукам. Кое-где солнечные лучи просачивались через переплетение ветвей, пронзая сумрак колоннами яркого света.

Мисс Симпсон то вступала в эти солнечные пятна, то снова погружалась в тень, пристально разглядывая почву под ногами. Она искала проросток ладьяна[2]. Они с подругой Люси Беллрингер впервые обнаружили его здесь почти пятьдесят лет назад, когда были еще совсем молодыми. Через семь лет цветок появился вновь, и на этот раз его первой заметила Люси, с триумфальным возгласом нырнувшая вниз.

С того дня началось их шутливое соревнование. Каждое лето подруги отправлялись в лес, иногда вместе, иногда поодиночке, на поиски нового экземпляра. С горящими глазами, полные надежд, держа в руках карандаши и блокноты, они прочесывали тенистый буковый лес. Та, которая замечала растение первой, устраивала для проигравшей в качестве утешительного приза особенно роскошное чаепитие. Орхидея цвела редко и благодаря разветвленной системе подземных корневищ не всегда на одном и том же месте. В последние пять лет подруги отправлялись на свою охоту все раньше и раньше. Каждая знала, что другая поступает так же, но они никогда не говорили об этом друг другу.

«И правда, — подумала мисс Симпсон, осторожно раздвигая палкой заросли подснежников, — еще пару лет в таком темпе, и мы станем отправляться в лес по снегу».

Но если в мире существует справедливость (а мисс Симпсон твердо верила, что существует), то тысяча девятьсот восемьдесят седьмой должен был стать ее годом. Люси везло в шестьдесят девятом и семьдесят восьмом, но на этот раз…

Она сжала почти бескровные губы. На женщине была старая соломенная шляпка с откинутой вуалькой, выцветшее хлопчатобумажное платье, сморщенные белые чулки и растоптанные теннисные туфли в зеленых пятнах от травы. В руках она держала лупу и острую палку с привязанной к ней красной ленточкой. Мисс Симпсон прошла уже почти треть леса, который был совсем небольшим, и теперь углублялась в самую его середину. Между двумя цветениями ладьяна легко могло пройти и десять лет, однако в этом году зима выдалась сырая и холодная, весна же очень влажная, а это являлось хорошим знаком. К тому же сегодняшний день вообще был каким-то необычным…

Женщина остановилась и вдохнула лесной воздух. Прошедший вчера вечером дождь наполнил теплый влажный воздух новыми запахами: густым ароматом цветов и молодой листвы. К ним примешивался едва заметный сладковатый запах гнили.

Она подошла к стволу толстого старого дуба. По нему взбирались зонтики грибов, между корней густо проросла чемерица. Мисс Симпсон обошла дерево, пристально приглядываясь.

И она нашла его! Он был почти скрыт в опавшей листве, коричневый и мягкий, как тертый шоколад. Женщина осторожно разгребла подстилку, какие-то мелкие насекомые, потревоженные ею, разбежались в стороны. Цветок как будто светился в полумраке. Это было очень любопытное растение: чудесные бледно-желтые, покрытые пятнышками лепестки, словно крылья бабочки, виднелись из лимонного цвета чашечки. У орхидеи отсутствовали листья, сам стебель оказался темно-розовым, без малейших признаков зелени. Женщина присела на корточки и воткнула в землю палку. Она наклонилась ближе к цветку, пенсне съехало с ее большого костистого носа. Аккуратно мисс Симпсон пересчитала цветки. Их было шесть. А у Люси — всего четыре! Двойной триумф!

Дрожа от восторга, она поднялась на ноги. Ей хотелось начать танцевать прямо здесь, женщина обняла себя руками. «Вот тебе, Люси Беллрингер, — подумала она. — Вот тебе два раза!» Но она не позволила себе радоваться слишком долго. Теперь нужно было задуматься о чаепитии. Последний раз, когда Люси выходила из комнаты, чтобы подогреть чайник, она сделала себе кое-какие заметки и еще тогда решила, хоть и не желая казаться показушницей, что, если удача ей улыбнется, она сделает в два раза больше бутербродов, испечет четыре разновидности пирожков, а в завершение подаст домашнее фруктовое мороженое из слив. Целая большая миска слив стояла у нее в кладовке в ожидании своего часа. Женщина замерла, потерявшись в сладостном предвкушении, представляя столик эпохи королевы Анны, накрытый кружевной скатертью, доставшейся ей от тетушки Ребекки, и заставленный яствами.

Хлебцы с финиками и бананом, фруктовый торт, тартинки с хрустящей корочкой, овсяное печенье с миндалем, лимонные творожники, свежее безе, пышки с имбирем и апельсиновой цедрой… А перед мороженым — тосты с анчоусами и лейчестерским сыром.

Вдруг она услышала какой-то шум. «Все думают, — отметила про себя мисс Симпсон, — что в сердце леса должна стоять полная тишина. Но это не так». Лесные звуки — шорох мелких животных, шелест листьев, звенящие повсюду птичьи трели — настолько вплетаются в окружающую обстановку, что лишь подчеркивают тишину, но как будто не нарушают ее. Но этот звук казался чуждым. Мисс Симпсон прислушалась, стараясь не дышать.

Звук походил на прерывистое, затрудненное дыхание, и ей на секунду показалось, что какой-то крупный зверь попал в капкан, но потом к дыханию добавились странные короткие вскрики и стоны, которые явно издавал человек.