С помощью Ронни Тайлер выбрался из воды. Одурелый, отдуваясь и откашливаясь, он обнял жену. Чуть его дыхание восстановилось, прохрипел:
— Дом!.. Мередит!..
Опираясь на Ронни, он заспешил к дому.
Глава восемьдесят первая
— Я уже позвонила в полицию, — на бегу сообщила Ронни. Перед тем как мчаться в дом за винтовкой Тайлера, она разбила стекло в «лексусе» и добыла свой сотовый телефон.
— Они приедут слишком поздно, — мрачно отозвался Тайлер.
Взбежав с алюминиевой лестницей на второй этаж, Тайлер и Ронни закричали:
— Мередит! Держись! Мама и папа здесь!
Ответа с чердака не было.
Пробравшись через дым и огонь в коридоре, они поставили лестницу под люком на чердак, и Тайлер быстро полез наверх.
Чердак был полон серого дыма. Двигаться приходилось на ощупь. Тайлер звал Мередит, но та не отзывалась. Он наклонился и шарил руками по полу, то и дело натыкаясь на какие-то твердые предметы. Секунды текли, отчаяние росло… И вдруг руки уперлись в мягкое и теплое. Мередит! Тайлер схватил девочку и двинулся обратно к прямоугольнику лаза, который светился за дымом…
На площадке парадной лестницы, где было меньше дыма, Тайлер положил безжизненную девочку на пол и стал делать ей искусственное дыхание. Через несколько мучительных секунд она закашляла и открыла глаза. Рядом рыдала от счастья Ронни…
Хотя мать строго-настрого велела оставаться в гараже, Крис выбежал оттуда, когда увидел, что опасность миновала. А через пять минут, протаранив цепи на воротах, появилась пожарная машина. Затем начали подтягиваться машины полиции и «скорой помощи».
Первой увезли Мередит — с кислородной маской на лице. Фельдшер заверил Ронни, что ее дочь выживет.
Потом увезли Тайлера. У него сгорели почти все волосы на голове. Но ожоги на теле оказались не слишком страшными.
За домом нашли Грету — живую, хотя в синяках и порезах и со сломанной ногой.
Пожар в особняке потушили относительно быстро.
Когда часть пожарных освободилась, они сгрудились у бассейна — поглядеть на чудо-зверя. Один из них подобрал лежащую в траве винтовку.
Стоящий поблизости помощник шерифа спросил:
— Та самая? Из которой его жена стреляла?