Тайлер вошел в свой офис, куда он совсем недавно, под парами виски, поклялся никогда не возвращаться. Присев за рабочий стол и развернув газетку, зажатую в руке, нашел два заветных слова: «сломанных деревьев». Он любовался этими словами так истово, словно автор заметки в плохонькой местной газете взял и напечатал рецептуру философского камня, который битое тысячелетие искали великие умы мира сего. Так или иначе, заметка с этими двумя словами обещала Розетту Стоуну Тайлеру Гринвуду восстановление попранной репутации и возврат к нормальной жизни.
На ту единственную тему, что его интересовала в последние три года, он прочитал массу всяких туфтовых сообщений. Но в этой заметульке явственно пульсировала правда. И событие произошло буквально по соседству. Правда, его подлинное значение понимал только Тайлер Гринвуд — и больше никто. Он схватил трубку телефона — звонить в редакцию, — но тут же с печальным вздохом положил ее на место: кого там застанешь в субботу утром в начале девятого!
Оставалось только смотреть на заголовок и смирять бурю эмоций в своем сердце.
На его глаза даже слезы навернулись от радости и волнения. «Господи, не дай этому сообщению быть очередным ложным следом!» Тайлер редко просил Бога о чем-либо конкретном, но тут — взяло за горло. «Почему Ты выложил мне на глаза эту вот газету — и в такое мгновение? Неужели это только шутка с Твоей стороны, чтобы продлить мою агонию? Или это Твой ответ на мои прежние мольбы?»
Тайлер опять схватил телефонную трубку. Ждать не было мочи. Он должен как можно скорее узнать, ложный след или нет. Если опять неудача… неужели снова повторится вся мука и снова он помчится по темной дороге навстречу небытию?
Заморосил дождь, и Митч раздраженно посмотрел на наручные часы. Прождав Джека на развилке тропы добрых десять минут, он начал сердиться. Результаты нездорового образа жизни коллеги грозили испортить всю прогулку в горах. Почему Митч должен страдать — ведь это не он курит без меры, не он болтается по ночам черт знает где и черт знает с кем!
«Фу ты, Господи, и как можно так плестись?! В нашем-то возрасте!»
Вот наглядное объяснение, почему Митч на отличном счету и скоро станет партнером в фирме, а Джек тащится в хвосте. Митч себе никаких эксцессов не позволяет, весь сосредоточен на работе и держит себя в отличной физической форме!
Еще через десять минут бесплодного ожидания Митч плюнул в сердцах и пошел к вершине в одиночку. Пусть это будет метафорой всего их негласного соперничества в фирме: Митч и там, и тут будет первым! Митч даже нарочно прибавил шагу — чтобы прийти к вершине с максимальным отрывом.
Джон Бакстер как раз вставил ключ в замок стеклянной двери, когда раздался телефонный звонок. Он быстро открыл дверь и со всей прытью, на которую способен семидесятичетырехлетний тучноватый мужчина, подошел к конторке. Нет и половины восьмого. В такое время обычно звонят, чтобы поместить объявление о пропавшей собаке или кошке.
Будучи издателем «Снохомиш дейли ньюс», Бакстер не терял тайной надежды, что в один прекрасный день раздастся звонок из «Бургер-Кинга» или из сети супермаркетов «Албертсонс», а то и из самого «Макдоналдса»: ребята осознали свою долговременную ошибку и желают отныне помешать целые рекламные развороты в его скромной, но достойной газете. И сейчас он снял трубку не без душевного трепета. Впрочем, тут же самого себя осадил. Грандиозные предложения не поступают в субботу и в половине восьмого. Стало быть, можно гадать только об одном: кошка пропала или собака.
— «Дейли ньюс». Слушаю вас.
— Доброе утро. Мне бы поговорить с кем-нибудь из редакции…
У говорящего была едва заметная южная растяжечка.
— Ну я из редакции, — сказал Джон Бакстер.
— Вы опубликовали заметку о пропаже сотрудника «Вайерхойзер». Знаете, о чем я говорю?
— Конечно.
— Вы ее автор?
— Нет, — сказал Бакстер. — Одна студентка из Вашуни. Она для меня часто пописывает.
Университет штата Вашингтон, главный поставщик молодых журналистов, местные для краткости звали Вашуни.