Повесив трубку, Мак нажал кнопку приглушения звука на пульте дистанционного управления и застал конец прогноза погоды — «Седьмой канал» обещал бурю. В его душе буря уже бушевала: во-первых, он имел неосторожность втрескаться в свежеиспеченного лютого врага всей снохомишской полиции; во-вторых, что уж совсем ни в какие ворота, у него, очень похоже, имеются на руках улики в деле огромной важности, а напарник и начальство голову ему оторвут, если он эти улики обнародует… Впереди вдруг замаячило тоскливое будущее в чине охранника при обнесенном стеной квартале богачей. «Нет, врете, так просто я не подставлюсь!»

Ночью на пустынной горной дороге вероятность нарваться на полицейский патруль была почти нулевой. Но если у тебя в багажнике окровавленный труп, лучше не испытывать судьбу — и Эррол следил за тем, чтоб его шестицилиндровый «бьюик-скайларк» не превышал допустимую скорость. Уаттс когда-то охотился в этих краях и подсказывал, где повернуть.

— Туда, — сказал Уаттс, указывая на грунтовую дорогу справа.

Они съехали с асфальта. Через пару миль приятели были в настоящей глуши и в доброй тысяче футов над уровнем моря. Теперь они высматривали удобное место. Справа и слева была стена леса. Эррол затормозил, и они вышли из машины, оставив фары включенными.

Уаттс закурил, а Эррол пошел к багажнику.

— А лопата у тебя есть? — спросил Уаттс.

— Какого хрена мне с собой лопату возить? — огрызнулся Эррол. Он до сих пор кипел от злости, что его приятель замочил козла Ньюбурга из-за долбаных пяти сотен. Эррол открыл багажник и вывалил труп на землю.

— Слушай, — сказал Уаттс, — зачем нам с ним возиться? Катанем вниз по склону — пусть его звери сожрут.

— Умник! «Звери сожрут»! С таким дураком, как ты, запросто сядешь на электрический стул! Ну на хрена ты его укокошил?

— Этот пижон кинул нас. Такое прощать нельзя!

— Тсс! — вдруг перебил его Эррол и шепотом добавил: — Кто это там в лесу?

— Я ничего не…

— Глохни! Слышишь — снова!

— Ничего не слышу…

— Эй! — закричал Эррол в темноту. — Эй ты, выходи, мать твою!

Крутой на все сто процентов, Эррол никакого страха не испытывал — только приятное возбуждение. Кто там за деревьями, как сюда попал и что тут делает, его мало интересовало. Главное — свидетель. То, что Уаттс порешил пижона Ньюбурга, — глупость. Но казнить человека, который видел их, когда они избавлялись от трупа — дело святое.

— Выходи, трус поганый! — продолжал кричать Эррол, вглядываясь в чащу выше по склону. Потом повернулся к Уаттсу и нарочито громко сказал: — Ну-ка, приятель, достань мне пушку из бардачка!

Уаттс бросил сигарету и пошел за пистолетом.

— Эй, ты! — орал Эррол в ночь. — Отвечай, когда с тобой разговаривают, засранец!

Нашаривая в бардачке дешевую хлопушку тридцать второго калибра, Уаттс услышал странную череду громких звуков — что-то вроде топота ног, громкой возни, которая завершилась яростным невнятным воплем Эррола. За первым воплем последовал второй. Уаттс был спокоен: Эррол — мастак драться. Но тут Эррол вдруг завизжал как резаный. Уаттс, холодея душой, схватил пистолет и выскочил из-за автомобиля.