Слушай, возлюбленный! Если и отказано тебе в получении просимого, не переставай взывать к Богу, не приходи в уныние, что не будешь услышан. Вспомни хананеянку и поревнуй ее терпению, вспомни, как ей было отказываемо в получении просимого. Потому и ученики приходят ко Христу и говорят за нее: отпусти ю, яко вопиет в след нас (Мф. 15, 23). Отринул ли ее вконец? Нимало не отказывал ей, но дал то, что просила, – в наше научение, чтобы и мы, получив отказ, умели стоять в своем прошении. И действительно, получим, хотя мы и грешны, как получила она, будучи иноплеменницей – хананеянкой. Так и Господь повелел, говоря: кто от вас имать друга, и идет к нему в полунощи, и речет ему: друже, даждь ми взаим три хлебы, понеже друг прииде с пути ко мне, и не имам чесо предложити ему. И той изнутрь отвещав речет: не твори ми труды, уже двери затворены суть, и дети моя со мною на ложи суть: и не могу востав дати тебе. Глаголю же вам: аще и не даст ему востав, зане друг ему есть: но за безочество его, востав даст ему, елика требует, И Аз вам глаголю: просите, и дастся вам (Лк. 11, 5-9). Так и в псалме говорится: Терпя потерпех Господа, и внят ми и услыша молитву мою (Пс. 39, 2). Потому не теряй бодрости, брат мой; терпи и получишь, сколько тебе нужно.
Но послушай, брат мой, еще дам тебе совет. Если просишь у Бога своего чего-нибудь, то проси не так, чтобы непременно получить от Него, но предоставляя это вместе с тем Ему и Его воле. Например, если часто угнетают тебя скверные помыслы, и ты печалишься о том, и хочешь умолить Бога, чтобы освободиться тебе от брани. Но нередко это тебе служит на пользу, брат мой. Сказываю, что так часто бывает с тобой (потому), чтобы ты не превозносился, но был смиренномудр. Посмотри на столпа апостолов, как ему, к его же пользе, дан был пакостник плоти, аггел сатанин, да… пакости ему деет (2 Кор. 12, 7). Для чего же? Да не превозносится! Если такому мужу дан был этот урок, чтобы не превозносился, то тем более следует нам, немощным и мнящим себе быти что (Гал. 6, 3), нужно терпеть мучение, чтобы не превозноситься. Так же, если постигла тебя какая скорбь или теснота, не проси, чтобы непременно тебе избавиться от них, потому что это, брат мой, нередко бывает полезно! Часто случается, что во время молитвы небрежешь ты о своем спасении, как было и с израильтянами. Сказано: И яде Иаков и насытися, и отвержеся возлюбленный: уты, утолсте, разшире: и остави Бога сотворшаго его (Втор. 32, 15). И еще. Если просишь о получении чего-либо, не проси, чтобы получить это непременно. Ибо ты, как человек, часто почитаешь для себя полезным то, что нередко бывает для тебя бесполезно. Но если оставишь волю свою и решишься ходить по воле Божией, то будешь безопасен. Он, Предведающий все прежде, как это приходит в исполнение, по снисхождению Своему пасет нас; а мы не знаем, полезно ли нам то, о чем просим. Многие, достигнув вожделеваемого ими, впоследствии приходили в раскаяние, а нередко впадали и в великие беды. Не исследовав тщательно, есть ли на то воля Божия, но думая, что это для них хорошо, они под какими-нибудь предлогами, имеющими вид правды, введенные в обман диаволом, подвергались крайним опасностям. Многие таковые дела часто сопровождаются раскаянием, потому что следовали мы в них собственному своему пожеланию. Послушай, что говорит апостол: О чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы (Рим. 8, 26). Ибо вся ми леть суть, но не вся на ползу: вся ми леть суть, но не вся назидают (1 Кор. 10, 23). Итак, что полезно и назидательно для каждого из нас, знает Сам Бог, а потому и предоставь это Ему, Говорю же так не с тем, чтобы воспрепятствовать тебе обращаться с прошениями своими к Богу. Напротив того, умоляю еще тебя просить Его о всем от малого до великого. И вот что говорю тебе, – когда молишься и открываешь пред Ним, что у тебя на сердце, говори Ему так: обаче не моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22, 42). Если полезно, как Сам ведаешь, так и сотвори! Ибо так написано: Открый ко Господу путь твой и уповай на Него, и Той сотворит (Пс. 36, 5). Взирайте и на Господа нашего Иисуса Христа, Который домостроительно молится и говорит: Отче Мой, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Мф. 26, 39). Потому, брат мой, если просишь чего у Бога, твердо стой в своем прошении, открываясь пред Ним и говоря: «Если есть, Владыка, воля Твоя, чтобы состоялось это, то соверши и сделай успешным. А если нет на сие воли Твоей, не попусти совершиться, Боже мой! Не предай меня собственному моему пожеланию, ибо знаешь неразумие мое. Не предай меня совещанию и неразумию моему, но, как Сам ведаешь, так и упаси меня по снисхождению Своему!» Если же молишься по причине скорби и помыслов, то говори: «Господи, да не яростию Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене. Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь (Пс. 6, 2-3). Смотри, что говорит пророк: Воззри, Владыка, и виждь, что я – земля и пепел, и не могу перенести сего. Не предай меня грехам моим, да не премолчиши от мене: и уподоблюся нисходящым в ров (Пс. 27, 1), но дай славу имени Твоему, Непамятозлобивый, не помяни грехов моих и услыши меня. И если возможно, да мимоидет от меня скорбь, обаче не якоже аз хощу, но якоже Ты; подкрепи только и сохрани душу мою, и буду в состоянии перенести все, да обрету благодать пред Тобой и в нынешнем, и в будущем веке». И возверзи на Него печаль свою, и сотворит Он, что полезно для тебя. Ибо знай, что Он, Благий, хочет всего нужного к нашему спасению. Потому и душу Свою положил Сей добрый Пастырь. Ему слава во веки! Аминь.
108. СЛОВО О СУЕТЕ ЖИЗНИ И О ПОКАЯНИИ
Подвизайтесь вы, оставившие житейскую суету и все скорогибнущее, и не обращайтесь к этому снова сердцем своим. Богатство преходит, слава исчезает, красота увядает, все изменяется и исчезает как дым, преходит как тень, изглаживается как сон. Поэтому-то Соломон сказал: суета суетствий, всяческая суета (Еккл. 1, 2). Потому-то и Давид воспевал, говоря: образом ходит человек, обаче всуе мятется (Пс. 38, 7). Действительно, всуе мятутся, которые любят хлопоты настоящей жизни. Действительно, всуе мятутся, всуе тревожатся, всуе волнуются, которые собирают и кладут в сокровищницы, что вскоре погибнет, чего невозможно им взять с собой. Ибо все оставив, нагими, как родились, пойдем мы к Страшному Судии. Покинув все собранные нами сокровища, нагие, жалкие, унылые, омраченные, сокрушенные, уничиженные, для всех открытые, робкие, трепещущие, посупленные, смущенные, поникнув лицом в землю и закрывая его от стыда, – так пойдем, так явимся, так будем предстоять на оном великом, на оном страшном, нелицеприятном, неподкупном, непостижимом для нас Судилище, где трепещут Ангелы, где поставлены страшные Престолы, где читаются Книги деяний, где река неугасимого огня, где немилосердный червь, где непроницаемая светом тьма, где хладный тартар, где неумолкающее сетование и скрежет зубов, где непрестанные слезы, где немолчные воздыхания, где безутешный плач, где место не смеху, но рыданию, где место не восклицаниям, но трепету, где место не радованию, но воздыханиям, где место не забав, но Суда.
Подлинно, страшно слышать, страшно и видеть, как всякая тварь внезапно восстает, собирается, подвергается наказанию и отчету за все слова, дела и помышления, за всякий грех, совершенный и днем, и ночью. Велик страх тогда, братия, велик трепет! Великая нужда, какой никогда не было и не будет до этого дня, постигнет тогда, когда Ангелы потекут, трубы зазвучат, звезды спадут, солнце омрачится, небеса свиются, вся земля поколеблется. Силы подвигнутся, Серафимы, Херувимы придут в движение, и горнее, и дольнее, и земное, и преисподнее смятется и поколеблется; отверзутся гробы, соберутся тела, уготовятся Судилища. Великий будет тогда страх, несказанный трепет, неизъяснимая нужда! Великая эта буря, великое волнение, трудное обстоятельство, непостижимое смятение, великое рыдание! Послушаем, что говорит Даниил: Аз Даниил видех в видение моем нощию… дондеже Престоли поставишася, и Ветхий денми седе… Престол Его пламень огненный, колеса Его огнь палящь. Река огненная течаше исходящи пред Ним …тмы тем предстояху Ему: Судище седе, и книги отверзошася… Вострепета дух мой… Аз Даниил, и видения главы моем смущаху мя (Дан. 7, 2, 9-10, 15).
Ах! Пророк, в видении созерцая будущий Суд, пришел в страх и ужас. Что же потерпим мы, когда испытаем саму действительность, когда все, от востока солнца и до запада, предстанем обнаженными, показывая всякому на вые своей бремя грехов? Тогда язык богохульников непрестанно будет гореть во пламени, и никто не остудит его. Тогда зубы клеветников сокрушены будут немилостивыми Ангелами. Тогда уста празднословов заградятся огнем. Тогда содрогнутся повешенные руки сребролюбцев и поболят, строгаемые. Тогда без милости избодены будут очи помизающих (Пс. 34, 19). Где тогда родители, где братья, где отец, где матерь, где друг, где сосед, где пышность царей, где власть князей, где самоуправство, где горделивость судей, где тогда рабы, где рабыни, где убранство одежд, где щегольская обувь, где украшение перстней, где шелковые и льняные тонкие ткани, где мясные яства, где пышность золота, бряцание серебра, где роскошь, где изобилие вина, где кони, сады, где убранные и раскрашенные дома, где напрасные курения, где сберегаемые сокровища, где изукрашенные ложа, где презирающие бедных и ведущие себя как бессмертные, где укоряющие нищих, где пренебрегающие находящихся в нужде, где почитающие себя мудрыми, где с тимпанами и ликами пиющие вино и предающиеся роскоши, где всегда смеющиеся и осмеивающие благоговейных, где притесняющие рабов и небрегущие о страхе Господнем, где гнушающиеся богочестием? Где будут в оный час неверующие мучениям и ведущие себя, как бессмертные? Где будут рассуждающие: да ямы и пием, утре бо умрем (1 Кор. 15, 32). Где будут говорящие: «Дай мне сегодня, а возьми себе завтра»? Где рассуждающие: «Насладимся здешним, а что до тамошнего, увидим еще»? Где рассуждающие: «Бог Человеколюбив и не наказывает согрешающих»? О, как будут каяться рассуждающие так! Сколько будут терзаться, – и не будет Милующего их. Как будут воздыхать, – и не будет Избавителя. Не раз, терзая сами себя, скажут они: «Горе нам! Сами над собой посмеялись мы! Нас учили, а мы не внимали; нас увещевали, а мы слушали с пренебрежением; нам доказывали, а мы не верили; слушая Писания, сами себя обманывали. Праведен Божий Суд! Подлинно, достойное и праведное несем наказание. Подлинно, по делам своим восприемлем мы! Горе нам, потому что терпим мучение за временное и нечистое удовольствие. В продолжение краткого времени, не захотев быть рачительными, осуждаемся на вечный огонь ради маловажной, низкой для человека славы! Утратили истинную славу, за малое наслаждение лишены райских утех, ради гибнущего богатства утратили богатство Царствия! Насладились мы в суетном веке, а не насладившиеся в оном веселятся теперь, постившиеся – утешаются, соблюдшие себя в чистоте – ликуют в Небесном чертоге, плакавшие краткое время – радуются вечно, пренебрегшие земным – восприяли небесное. Одни мы, несчастные, достойно преданы на мучение; вопием теперь, и нет спасающего».
Итак, чтобы и нам в будущем веке не сказать с этими безрассудными чего-либо подобного, предварим кончину свою, предупредим расхитителя душ наших, потечем[142], пока есть еще время. Воздохнем, принесем покаяние, возбудим себя, умоляю вас! – от сна лености нашей, свергнем с себя тяготу нерадения, возденем руки к Могущему спасти и скажем; «Иисусе Христе! Спаси, погибаем!» Поспешим, пока солнце не достигло запада, пока дверь не затворена. После того, как наступит ночь, никто уже не работает. После того, как торжище жизни прекратится, никто уже не занимается куплей. После того, как зрелище кончилось, никто уже не увенчивается, никто не начинает борьбы, никто не вступает в сражение. Потому, умоляю вас, поспешим. Ибо поспешность нужна нам, братия, великая нужна поспешность, чтобы достигнуть, чтобы, ударив в двери, не услышать и нам: не вем вас (Мф. 25, 12)! Ускорим шествие, придем в чувство, ибо как часто бесчестим мы Владыку! Как часто огорчаем Благодетеля! Он благодетельствует нам, а мы ежедневно оказываемся неблагодарными. Он ущедряет, а мы отвергаем щедроты Его. Он питает нас, покровительствует нам, промышляет о нас, а мы, ежедневно преступая заповеди Его, не чувствуем стыда. Устыдимся же, наконец! Ибо время близко, наступил уже день, и мы должны дать Ему отчет за всю жизнь свою. Прекратим, наконец, непомерную роскошь, гнусный смех, чтобы не плакать нам горько. Перестанем, наконец, злословить, обижать, ненавидеть братии. Перестанем собирать сокровища, жить распутно, предаваться блуду. Будем проводить время в молитвах, в прошениях, в постах, в покаянии, покажем новую, измененную жизнь. Исповедуем грехи свои, обратимся, братия, потому что время обращению; покаемся, потому что время покаянию и многим слезам. Покажем перед Богом заботливое покаяние, покажем, что помышляем мы о дне Суда, что грех нам уже ненавистен, что намерения наши исправились. Умоляю вас, потрудимся здесь немного, чтобы там не быть наказанными много. Будем подвизаться временно, чтобы не мучиться вечно. Время близко, а Суд долог; конец близок, страх велик, но нет Освобождающего. Тогда каждый взыщет то время, которое расточил худо, и не найдет его. Горе нерадивому, потому что, горя во пламени, взыщет капли воды и не найдет. Горе неверующему, потому что понесет вечное наказание. Горе не кающемуся, потому что отходит к строгому Судии. Горе не поспешающему, потому что предается немилостивым Ангелам! Теряющий златницу, находит другую, а губящий время не находит, братия, как заменить его другим временем.
Не будем более щадить тела своего, но станем изнурять его, потому что блажени плачущие… алчущии и жаждущии (Мф. 5, 4, 6). Тело наше есть брение. Придет час, день страшный, лютый и не предусмотренный, и земля пойдет в землю, персть опять сделается перстью. Будем трезвиться, убеждаю вас, ибо предлежит нам путь. Отрезвимся, ибо придет тот час и прейдет непременно. Не будем обманывать самих себя. Положим, что мы и наслаждаемся, положим, что мы обогащаемся пять, десять или сто лет, но за этим – старость; а что же за ней? Бессилие! После же того оный страшный час, которого все ожидаем и трепещем, и о котором не радеем. Великое дело – видеть, как душа разлучается с телом! Велик час той необходимой для всех минуты, когда голос изнемогает, когда язык не в состоянии чисто выговорить слово. Туда и сюда непрестанно обращаем мы взоры, и не узнаем стоящих перед нами друзей или братьев. А если и узнаем, то не можем побеседовать с ними. Видим сетующих детей своих, и с этой скорбью отправляемся в путь. В час тот нет у нас попечения ни о житейских делах, ни о друзьях, ничто не занимает нас, кроме заботы о наших грехопадениях и о том, как предстанем Судие, что скажем в свое оправдание, получим ли какое прощение, и какое место ожидает нас. Когда же размышляем об этом, внезапно предстают нам немилостивые Ангелы, посланные Богом. Тогда, видя их пред собой и ужасаясь пришествия их, если окажемся неготовыми, в каком будем смятении, пытаясь бежать с одра и не имея к тому сил? Тогда с печальным лицом обращаем к ним умилительные взоры, умоляя, убеждая, прося коленопреклонно и униженно и вопия: «Помилуйте нас, человеколюбивые святые Ангелы, помилуйте! Не отводите к Творцу меня, бесплодного и нечистого, не разлучайте с телом меня, грешного! Нет! Прошу и умоляю, дайте мне несколько времени покаяться, воздохнуть, пролить слезы, сотворить милостыню! Умоляю вас, будьте милостивы, потому что худо расточил и растратил я время жизни своей». И Ангелы, слыша от нас это, скажут нам: «Жалкая душа! Низкая душа! Все дни свои прожила ты в нерадении и хочешь теперь покаяться?! Солнце зашло уже, душа; время твое кончилось; приспел час посечения. Бог повелел тебе, душа бедная, войти во врата вечные по делам твоим. Нет уже тебе надежды, нет уже тебе спасения, но предстоит вечная казнь».
Слыша это и уверившись, что все – истина, а не басня, употребим усилие быть готовыми прежде того часа, а если по привычке пребываем во грехах, то отсечем их от себя покаянием. Не будем обманывать себя, братия! Есть Суд и вечное мучение, и огонь неугасимый, и червь неумирающий, и тьма кромешная, и тартар, и скрежет зубов и плач, как обо всем том напоминает Господь в Евангелиях! А Он не лжет: Небо и земля мимоидет, словеса же Моя не мимоидут (Мф. 24, 35). Потому убоимся и вострепещем все мы, жившие доселе в грехах, и постараемся, чтобы за покаяние сопричли нас со святыми.
Не говори мне: «Крал, убивал я, не приемлет меня Бог; прелюбодействовал я, Бог не услышит меня». Не говори ничего подобного! Бог всех приемлет, – как разбойника, как блудницу, как мытаря. Воспрянем только от сна, умоляю вас, не поленимся ударять в дверь покаянием, говоря: «Отверзи нам, Владыка, отверзи нам недостойным, смиренным и грешным, ради святого Твоего имени, – умилостивись, не заключай дверей! Не лиши нас милосердия Твоего, славы Твоей, Царствия Твоего, потому что Ты – Бог нам, нищим и безнадежным, и Твое Царство и сила и слава Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и всегда и во веки веков!» Аминь.
109. СЛОВО К ОТРЕКАЮЩИМСЯ ОТ МИРА
Поскольку Божий закон не чернилами и письменами написан, но прирожден[143] сердцам чистым, то у кого просвещены и устремлены всегда (к Божиим заповедям) умные очи, те в точности знают, что не собственной своей крепостью, но непобедимой силой избавляются они от соблазнов лукавого. А которые, не будучи ни словом почтены, ни Божественным умом наставлены, напрасно надмеваются; те подвергнутся осуждению, потому что спастись можно одним Таинством Креста. Ибо свобода, какая только возможна человеку, состоит лишь в решимости или нерешимости противостать диаволу; но при возможности же противиться, человек не имеет совершенной власти над страстями! И аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии. Аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий (Пс. 126, 1). Невозможно наступать на аспида и василиска и попирать льва и змия, если человек, предварительно очистив себя, в меру сил своих не будет укреплен Сказавшим апостолам: Се, даю вам власть наступати на змию, и на скорпию, и на всю силу вражию (Лк. 10, 19). Если бы человеческая природа и без всеоружия Духа Святаго могла противостать козням диавольским, то не было бы сказано у апостола: Бог же мира да сокрушит сатану под ноги вашя вскоре (Рим. 16, 20). И еще: Господь Иисус Христос убиет Духом уст Своих (2 Фес. 2, 8). Потому и в молитве должно просить Владыку: Не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Ибо если не сподобимся бесстрастия, при помощи Совершенного избавившись от разожженных стрел лукавого, то напрасно будем предписывать себе правила жизни, – ибо не прияли еще силы крестной. Итак, кто хочет стать причастником Божественной славы и (удостоиться части) во Владычественной силе души, и как в чистом зеркале, увидеть образ Христов, тот с ненасытной любовью и с нелицемерным расположением обязан всем сердцем и всей силой, день и ночь, искать себе помощи в той силе, причастником которой невозможно стать, если человек, как сказал уже я, не избегнет прежде мирского сладострастия и сопротивной силы. Ибо сила тьмы чужда силе света, а влияние лукавства несовместимо и совершенно несоединимо с благим влиянием.
Если хочешь понять, почему мы, сотворенные в чести и поселенные в раю, напоследок приложились скотом несмысленным и уподобились им, лишившись пречистой славы, то знай, что с тех пор, как через непослушание, став рабами плотских страстей, переселились мы из блаженной страны живых, – с тех пор находясь в пленении, доселе сидим на реках вавилонских, с тех пор как доныне остающиеся в Египте, доселе не наследовали еще земли обетования, текущей медом и млеком, не заквашены еще закваской чистоты и истины, но пребываем доныне в лукавом квасе плоти. И сердце наше не окроплено еще Кровию Агнца Божия, потому что доселе вонзены в него остен[144] ада и жало греха. Не восприяли еще радости спасительного помазания, потому что укореняется в нас жало смерти. Не облеклись еще в нового человека, созданного по Богу, потому что доселе не постарались совлечься ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных. Не приняли еще на себя образ Небесного (Отца), соделавшись сообразными славе Его, потому что доселе носим образ перстного. Не поклоняемся еще Богу духом и истиной, потому что в мертвенном теле нашем царствует грех. Не созерцали еще славы Нетленного, потому что доселе состоим под влиянием тени. Не облеклись еще в оружие и дела света; не преобразились еще обновлением ума нашего, потому что доселе сообразуемся веку сему. Не сопрославились еще со Христом, потому что доселе не пострадали с Ним; не носим еще на плоти нашей печатей Его, приобщившись Таинству Креста Христова, потому что доселе пребываем в плотских страстях и пожеланиях. Не соделались еще наследниками Христовыми, потому что доселе в нас дух боязни, а не всыновления[145]. Не стали еще храмом Божиим и жилищем Духа Святаго, потому что доселе остаемся храмом идольским и вместилищем духов лукавства. Ибо не показали еще мы в себе непорочности нравов и простоты ума и не приобрели светлого жития; не сподобились еще нелестного и словесного млека и духовного возрастания; не приблизился еще к нам день[146], и денница[147] не воссияла еще в сердцах наших, не вступили еще в общение с солнцем правды и не озарились лучами его. Не соделались еще неподдельной царской порфирой; не уязвлены еще Божией любовью, не имеем еще духовной приверженности к Жениху. Не изведали еще нетленного общения, не познали силы святыни и мира, и, чтобы выразить все короче, мы еще не род избран, не царское священие, не язык свят, не люди обновления (1 Пет. 2, 9), потому что мы – рождения ехиднова (Мф. 3, 7), ибо не змии ли те, которые пресмыкаются по земле, мудрствуют земное и не имеют жительства на небеси? Не рождения ли ехиднова те, которые пребывают не в послушании Христовом, но в послушании змию?
Потому не нахожу, как достойно оплакать такое бедствие. Не знаю, как со слезами возопить к Могущему истребить во мне вселившееся в меня заблуждение. Как воспеть мне песнь Господню в земле чуждой? Как оплакать Иерусалим? Как избегнуть тяжкого фараонова рабства? Как оставить место постыдного пресельничества? Как отречься горького мучительства? Как выйти из земли египетской? Как перейти Чермное море? Как миновать пустыню? Как не погибнуть, угрызенному змиями? Как победить иноплеменников? Как истребить чуждые народы? Как на скрижали свои принять словеса Божия закона? Как узреть столп истинного света и облако от Духа Святаго? Как вкусить манны – этой вечной пищи? Как пить воду из животворящего камня? Как перейти Иордан и вступить в землю благу, текущую медом и млеком? Как увидеть Архистратига, которого видел Иисус Навин и тотчас поклонился ему? Ибо если не истреблю чуждые народы, какие во мне, – то не вниду во святилище Божие и не упокоюсь в нем, не соделаюсь причастником славы Царя.
Итак, старайся быть неукоризненным чадом Божиим, и войти в тот покой, идеже Предтеча о нас вниде Иисус (Евр. 6, 20). Старайся стать написанным в Небесной церкви вместе с первородными, чтобы обрестись тебе одесную величествия Всевышнего. Старайся взойти в Святой град – в горний Иерусалим, где рай сладости. Но не сподобишься иначе этих чудных и блаженных достояний, если не будешь день и ночь проливать слезы как потоки, подобно святому, который говорит: измыю на всяку нощь ложе мое. слезами моими постелю мою омочу (Пс. 6, 7). Разве не знаешь, что сеющий слезами, радостию пожнут (Пс. 125, 5)? Потому и пророк говорит: слез моих не премолчи (Пс. 38, 13). И еще: положил еси слезы моя пред Тобою, яко и во обетовании Твоем (Пс. 55, 9). Быша слезы моя мне хлеб день и нощь (Пс. 41, 4), и питие мое с плачем растворях (Пс. 101, 10). Ибо слезы, проливаемые в ведении[148] истины, с великой скорбью, при чистом воспламенении сердечных внутренностей, – суть душевная пища, доставляемая[149] небесным хлебом, которого преимущественно причастилась блаженная Мария, сидевшая у ног Христовых и плакавшая. Ибо сказано: Мария же благую часть избра, яже не отымется от нея (Лк. 10, 42). О, какие это многоценные жемчужины в излиянии блаженных слез! Какой правильный и благопокорный слух, какая быстрота духовной любви, усиленно поспешающей к Божественному Жениху! Какое уязвление душевного влечения к Богу Слову! Какое непрерывное общение невесты с Женихом! Подражай, подражай сему, чадо, ни на что не взирая, кроме Сказавшего: Огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся (Лк. 12, 49). Ибо возгорание духа воспламеняет сердце, а потому невещественный и Божественный огнь обыкновенно просвещает и испытывает души, как неподмесное[150] золото в горниле, и истребляет порок, как терние и солому, ибо Бог наш огнь поядаяй есть (Евр. 12, 29). Этот-то огонь действовал в апостолах, когда огненными языками говорили они слушающим. Этот огнь озарил Павла славой и омрачил у него чувство зрения, потому что плотское видение не вместило в себя силы оного Света. Этот же огнь явился Моисею в купине. Этот огнь в виде колесницы восхитил Илию с земли. Взыскуя действенности этого огня, Давид сказал: Искуси мя, Господи, и испытай мя, разжзи утробы моя, и сердце мое (Пс. 25, 2). Этот же огнь согревал сердце Клеопы и ее спутника, когда беседовал с ними Спаситель по воскресении из мертвых. Потому-то и Ангелы, и служебные духи причастны светлости огня сего, по сказанному: Творяй Ангелы Своя духи, и слуги Своя пламень огненный (Пс. 103, 4). Этот же огнь пожигал бревно в оке, делая ум чистым, так что восприяв естественную зоркость, ум всегда может уразумевать чудеса Божии, подобно сказавшему: Открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего (Пс. 118, 18). Сей-то огнь обращает в бегство демонов, попаляет всякое повреждение, истребляет грех; он есть сила воскресения, действенность бессмертия, просвещение душ, состав разумных сил.
Будем молиться, чтобы огнь сей постиг нас, да не преткнемся, ходя всегда во свете; будем как светила, видимые в мире, содержа в себе Слово жизни, подобно струящемуся источнику. И все приступающие к этому огню восприемлют его! Мы же, не приращающие сокровищ, уступим им, – да вещают (теперь) они. Ибо слушающие с верой получают пользу, и сами пребывают обновленными.
Духовным (братиям) отныне устраиваются чертоги, уготовляются Духом Святым царские нерукотворные дома, разнообразные одежды, велелепные ризы. Потому, когда они отыдут ко Христу, с великой радостью приемлют их духи праведников и все Пренебесное Царство. Господь говорит: добре, рабе благий и верный, поскольку во всем ты был верен, то над многими тя поставлю: вниди в радость Господа Твоего (Мф. 25, 23).
Многие из братии, прияв благодать, с каждым днем согласно возрастают и преспевают, вмещая (в себя) великую меру. Другие же приемлют дар от Бога, но, хотя благодать пребывает с ними, они дают (себе) совращаться во грехи; остается ли еще с ними благодать, или вскоре отступает от них? На это ответствуем: бывает, что и в согрешившем по человеколюбию Божию благодать пребывает, пока он во плоти; но когда разлучена душа от тела, тогда благодать отступает и преходит в место свое, душа же бывает предана лукавым духам. Ибо в человеке два закона, а именно: закон греховный, влекущий в свою сторону, и закон благодати, влекущий к небесному.
Человек, в какой мере проходит искушение, в такой же мере утверждается, делается прочным в основании, становится незыблемым и непоколебимым камнем. И когда таковой ум, став при дверях (души), не обращает хребта своего пред врагом[151], но противостоит ему при исшествии из тела, тогда приемлют его добрые Ангелы в область Царства, и вступает он в жизнь вечную. Как в настоящем и видимом мире, когда царь дает слугам своим дары, они принимают, берегут их, а сверх того приобретают себе драгоценную утварь, так бывают прославлены те, которые во много крат приумножают сообщенные им дарования. Ибо действительно вкусившие той сладости и приятности, смотря на видимого царя, облаченного в порфиру, на его сан и сокровища, все сии видимые отличия почтут низкими, как скоро вступят в Царские и пренебесные жилища Христовы, где отверзутся пред ними небесные сокровища, где они наследуют иные богатства и иного достоинства, соделавшись сынами Света в небесном беспредельно вечном граде. И так сравнив земное с небесным, познают тогда разность того и другого и разделяющую их бездну. Одержимый горячкой, когда болезнь еще во всей силе, если ему подносят различные яства или сладость, или другую какую пищу, приходит в смущение и делается недовольным, потому что пресыщен своей болезнью, она служит ему вместо пищи; так и духовные люди, восторженные небесной любовью и Божественным огнем, – какие ни предложишь им видимые преимущества мира сего: царство ли, богатство ли, славу ли, – смущаются этим, и так же неприятно себя чувствуют, как человек, проходящий местами, исполненными великого зловония от трупов. А таким же образом и те, которые исполнены сопротивной силы и преобладаются духом мира, когда возвещается им духовное слово о Свете, о Царстве, о другом веке, о мудрости и силе Божией и о богатстве, – чувствуют как бы неудовольствие и скуку, будучи не в состоянии вместить в себя словеса Божии. Поистине, те мудры, те мужественны, те воинственны, те богаты, которые ум свой возносят горе, восстают с гневом на сластолюбие и похоти, какие чувствуют в себе, противодействуют закону греховному, пребывают же послушными закону Божию и услаждаются им. Что значит вития или философ? – Восстает в нем похоть, и он прелюбодействует! Раздражительность, – и он бьет! Любостяжательность, – и он грабит! Ум его увлекается духами злобы. А где же мудрость, которая, как думает он, приобретена им? Есть два царства: Царство света и царство тьмы. Два вождя назирают у Царя. С кем войдешь в дружбу или заключишь договор, тому и будешь сообщником, ибо написано: любящым Бога вся поспешествуют во благое (Рим. 8, 28). Кого полюбишь, тому и обязан ты долгом[152]. Если к кому имеешь влечение и оказываешь ему послушание, то делаешься его достоянием, и сыном, и другом. Если любишь духов злобы и лукавства и услаждаешься ими, – вскоре сделаются они содейственниками твоими и прилепятся к тебе, ибо враг – самый неотступный товарищ людям в грехе, и он равно рад всякому. Если же любишь благое и услаждаешься им, то и оно также содействует и помогает тебе. Но его человек приобретает только великой любовью и сильным стремлением, ибо оно есть Царство, не имеющее конца. Потому-то что многоценно, то редко; в чем с трудом приобретается успех, то славно и вечно.
Но поскольку всякому желательно, не трудясь, достигнуть блага и овладеть им, то пусть знают, что на пути к благу предлежат великое поприще и борьба, что из многих достигали его немногие. Поэтому только победившие выходили в сретение Царю мирному и кроткому, охотно благодеющему человекам. Таковые отныне будут наследовать землю обетования и войдут в пристань упокоения и во град святый[153], и в покой праведников. Как есть это видимое небо, называемое твердью, так превыше его есть другое светозарное небо, где полки Ангелов. Но оно невидимо телесным очам, оно есть нерукотворенная скиния, в которой совершают службу святые Ангелы. Все то божественно, неизреченно и светоносно, потому что духовно и самостоятельно, принадлежит не сему веку, но иному миру, где нет ни ночи, ни браней, ни геенны, ни лукавых духов. Поскольку же не всякому, кто бы ни был, позволяется внутренним оком видеть небесное, то для этого, подобно некоей завесе, поставлена твердь, чтобы и им[154] можно было не просто всех созерцать, но только тех, которые чисты сердцем и ум их освящен, то есть лишь одних сограждан и сотаинников святым. А когда завеса будет отнята, тогда открыто будет праведным, что ожидает избранных. (Так будет потому, что) многие, принадлежа уже к избравшим благую часть и находясь под влиянием Благого и Животворного Духа, по неопытности подумали о себе, что достигли совершенства, а после того, став беспечными, подверглись нашествию и наветам лукавых духов, – как и иные воины, почитая себя победившими врагов и бросив уже оружие, проводят время в беспечности. А между тем враги, сделав засаду, нападают на них внезапно и одних убивают, а других берут в плен. Так и грех, сперва похитив у них ум, а потом наведя мысль о собственном их совершенстве, располагает ими по своему произволу, связав их собственной своей волей и снова возобладав над их похотями. Итак, все люди, праведные они или грешные, если с помощью закона духовного, то есть Иисуса Христа, не поработят сами себя со всяким смиренномудрием, не смогут избавиться от зол и освободиться от диавольского владычества. Ибо Павел говорит о низложении смерти писаниями: Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея; благодарю Бога моего Иисусом Христом Господем нашим (Рим. 7, 24-25). Закон бо духа жизни о Христе Иисусе свободил мя есть от закона греховного (Рим. 8, 2). Воздадим же славу освободившему нас от всякого греха Господу нашему Иисусу Христу, ибо Ему слава и держава ныне и всегда и во веки веков! Аминь.
