62. На губительную язву

Великий праздник ныне у смерти: созвала она и собрала все племена и народы, созвала царей и князей, сильных и обладателей[127].

Призвала вселенную от концов ее, собрала роды и поколения, острова и обитателей их от одного конца земли до другого. И отверз гортань свою алчный шеол, поглощающий все поколения.

Как царь стоит смерть в обители мертвых, окруженная воинствами своими, бесчисленными тьмами, полчищами и сонмами людей, которых созвала, чтобы все узнали ее.

Низложила она человечество и ввергла во тьму к умершим; среди безмолвных целые холмы сложила из добрословесных. Челюсти гробов отверсты, а двери чертогов заключены.

Наполнились гробы телами умерших, без жителей пусты остались дома; протоптана дорога к мертвым, запустел путь к живым.

Не знают сытости шеол и обитель пагубы, гробы не говорят: довлеет (Притч. 30, 16). Всякий труд, всякое дело прекратились у сынов человеческих.

Оставлены ими имущества и дома, каждый роет себе могилу; день и ночь роют себе могилы и не спасаются от них.

Всякий заботится о том, чтобы приготовить скорее ров своему телу, и ров этот ему приятнее ложа под богатым покровом.

Каждый спешит вырыть столько могил, сколько людей у него в доме; продает все, что ни имеет у себя, только бы приготовить себе погребальные одежды.

И золото, и сокровища – в пренебрежении. Одни только гробы ценятся высоко.

Выносящие мертвых как неиссякающий поток покрывают[128] путь в жилище мертвых; по множеству умирающих недостает и могил, каждый заботится о своей только могиле.

Заботится прежде приготовить для своего праха могилу, а потом уже и для других. Мало земли для могил, вся она изрыта, вся ископана.

Без погребения лежат мертвецы, и тлеющие тела некому отнести в могилу.