Огонь свечи дрожит и гаснет – так бывает, когда они близко.
Иногда, в минуты отчаяния, я надеюсь, что Джонатан где-то среди них, что он не покинул меня. Но нет, лучше верить, что твой отец умер. Тогда я увижусь с ним в вечной жизни.
Мне страшно думать о том, что будет, если это не так.
Благослови тебя Господь, моя милая.
Пусть мой рассказ кажется странным, прошу тебя, прочти его ради меня.
С любовью,Бет Вебстер, урождённая БувьеДымная лощина, 1895»Заинтригованная письмом, Олли открыла следующую страницу, на которой был только эпиграф:
«Когда поднимается туман и по дорогам ходит Человек с улыбкой на лице, избегай открытых пространств по ночам.
Прячься в замкнутых».
Олли нахмурилась.
«Прячься в замкнутых пространствах», – сказала незнакомка у реки.
Женщина явно была не в себе. Может, она сошла с ума из-за этой книги? Олли озадаченно уставилась на эпиграф. Дождь стучал по окну в крыше. Ветер начал завывать. Олли открыла следующую страницу.
«Я родилась вскоре после войны и была ещё ребенком в 1876 году, когда Джонатан и Калеб с матерью, Кэти Вебстер, появились в Дымной лощине. Они были все в пыли; мальчишки шли босиком, в заштопанных рубашках. У маленького семейства с собой было лишь немного хлеба и копчёный окорок, завязанный в тряпицу.
Они миновали ворота фермы, прошли мимо свинарника и курятника и остановились во дворе, где и увидели меня – девочку с косичками, одетую в коричневое ситцевое платье, раскрасневшуюся от работы возле печи. В руках у меня было блюдо с пирогом.
– Мистер, – обратилась я Джонатану, – папенька ушёл на северное поле.
Джонатану тогда было четырнадцать: почти взрослый по сравнению со мной. Но он широко улыбнулся мне, будто старому другу, и бодро ответил:
– Мы подождём. Надеюсь, твоему папеньке нужны работники?»
4
На следующий день будильник прозвонил ужасно рано. Сонно хлопая глазами, Олли высунула голову из-под одеяла и услышала, что по крыше стучит дождь.
– Нет уж, – пробормотала она и снова зарылась в подушку.
«Замкнутые пространства» лежали на расстоянии вытянутой руки. Олли читала до поздней ночи, но в итоге пометила место, где остановилась, закладкой и всё же легла спать. Лучше бы не ложилась. За ночь Олли дважды проснулась от одного и того же кошмара: серое небо, горящее поле, и она бежит к кому-то, но не может его найти, а вокруг толпятся великаны с мисками в руках, и каждый повторяет: «Мне так жаль, Оливия».
