– А как? – неуверенно спросил кто-то.

– Нет, ну ничего сами не могут, – проворчал Винсент. – А я-то откуда знаю? Я ж не артиллерист вовсе.

Однако вскоре нашелся человек, который, как оказалось, когда-то служил в королевских войсках и имел дело с пушками. С его помощью и под его ругань орудие было заряжено, и Винс картинно застыл возле него, поставив одну ногу на лафет и выпятив грудь.

– Ох, позвольте запечатлеть вас в этот исторический момент! – откуда-то вылез тощий человечек с камерой в руках.

Винс поспешно убрал ногу с лафета.

– А вот светить лицом нам совершенно ни к чему, – проворчал он, а потом добавил уже громко: – Я не герой! Герои все вы, что пришли обрушить эти стены во имя справедливости и свободы!

Он шагнул к человечку, по-отечески шлепнул того по плечам, сжал и потряс. Да так энергично, что камера вылетела у репортера из рук и упала на булыжник площади.

Винс, извиняясь, улыбнулся и вновь вернулся к орудию.

Бывший артиллерист уже ждал приказа, какой и был незамедлительно отдан:

– Пли!

Бабахнуло так, что у меня заложило уши. Толпа отшатнулась. Ядро со свистом и дымным следом вмиг пронеслось над площадью, врезалось в решетку и взорвалось, оставив после себя изогнутые, перекрученные прутья.

– Эх, ядро картечное было, – выругался артиллерист. – Давай вон то, с красной полосой на боку. Это таранное. Сейчас им мало не покажется!

Не соврал. Мало не показалось даже нам, ибо грохот от удара в ворота раздался такой, что все вокруг присели.

Охрана Громорга, впрочем, тоже впечатлилась. По всей видимости, их чувство долга не превышало инстинкт самосохранения, поскольку дожидаться третьего залпа они не стали и в полном составе сложили оружие. Оно и понятно: гарнизон в тюрьме небольшой, магия отсутствует, поддержки ждать не приходится. Кому захочется умирать, защищая заключенных?

А так стражники отделались лишь легкими побоями излишне разгоряченной толпы. Их даже толком запирать не стали, только согнали в подсобку и посоветовали не высовываться. Не до того людям было. Они просто радовались, что ужасный Громорг так легко сдался. Умирать в такой час не хотелось никому.

Затем стихийно возглавленное Винсом народное ополчение рассредоточилось вокруг тюрьмы. Внутрь же вместе с нами отправилась всего пара десятков человек, которые достаточно быстро разбрелись по внутреннему двору.

В башню мы вошли первыми.

Внутри было мрачно и тихо. Узкие коридоры, стены, сложенные из грубо отесанного камня, длинная винтовая лестница, одним концом ступеней вмурованная в стену и спиралью уходящая наверх. Светильники, заправленные земляным маслом, тускло чадили.

Меня обуял невольный страх. А вот Винс остался совершенно спокоен. Он деловито зашел в небольшую комнатку, где еще недавно сидел дежурный, и вышел оттуда, улыбаясь и торжественно звеня связкой ключей с прикрепленными бирками.

– Предусмотрительный охранник даже сейф не запер, – пояснил он и потянул меня к лестнице.