Рейни положила трубку. День перевалил на вторую половину, и времени оставалось не так уж много. Она надела простую белую рубашку, накинула легкую куртку, идеально скрывавшую пистолет. В пару к верху подобрала длинные расклешенные джинсы – пистолет под ними было не разглядеть.

Она взяла удостоверение. Понадобится, чтобы попасть в центр содержания несовершеннолетних округа Кэбот. Но после посещения полицейская Лоррейн Коннер отойдет в тень; останется просто Рейни, которая сделает то, что следовало сделать еще несколько дней назад.

Она приготовила небольшой сюрприз в гостиной – так, на всякий случай. Потом бросила взгляд на часы.

Дэнни должны перевозить в пять вечера. Шеп решил направить сына на освидетельствование в расположенную поблизости психиатрическую больницу. Времени в обрез.

Рейни выехала на своем видавшем виды «Ниссане». Спустя час она уже сидела напротив Дэнни О"Грейди, чье худое, изможденное лицо мало чем отличалось от ее собственного.

– Дэнни, – сказала она тихо, – думаю, пришло время поговорить.

Она ушла лишь после того, как он рассказал все.

Куинси устало шел по больничному коридору к палате, надеясь, что никогда больше ее не увидит. Путь в аэропорт Даллес пролегал через Чикаго, и, так как его рейс из Портленда прибыл с сорокапятиминутным опозданием, ему пришлось буквально бежать к нужному выходу. Он боялся опоздать на стыковочный рейс, боялся застрять в аэропорту О"Хара. Боялся, что придется звонить Бетти и объяснять, что он пропускает очередное знаковое событие в жизни их дочери, хотя на сей раз уж точно последнее. Ха-ха-ха.

В голове кружились сырые, полуоформленные мысли. Усталость смешивалась с напряжением, как бывало, когда он приближался к новому месту преступления, и это еще больше выбивало его из колеи.

Несколько сиделок в коридоре приветливо ему кивнули. Он узнал лица, но не смог вспомнить имен.

Вот наконец и дверь. Снова этот проклятый запах. И давящее ощущение белого. Его воспитали в убеждении, что смерть носит черное, и теперь он чувствовал себя обманутым.

Сделав решительное лицо – войти в палату с другим выражением он наверняка бы не смог, – Куинси резко открыл дверь.

Бетти крепко спала, свернувшись на приставленном к кровати стуле. Ее темные волосы посветлели за последние несколько лет, но по-прежнему ниспадали на плечи изящными волнами. В серо-коричневых брюках и красивом шелковом свитере она выглядела слишком привлекательной для той, что целыми днями просиживала в больничной палате. Куинси тотчас же ощутил укол вины, что стало привычной реакцией на все касавшееся его бывшей супруги.

Он негромко откашлялся. Она медленно очнулась, щуря голубые глаза, и с явным удивлением посмотрела на него.

– Пирс? Уже спас мир? Я думала, на это у тебя уйдет еще как минимум неделя.

Куинси проигнорировал ее сарказм и пристально посмотрел на старшую дочь. Лицо Аманды было все еще покрыто белой марлей. Трубочки и иголки щетинками поднимались от распростертого тела, почти скрывая то, что некогда отличалось тонким изяществом. Он замедлил шаги, вновь шокированный тем, каких трудов и усилий стоило поддержание ее живой.

– Я прилетел так быстро, как только смог, – сказал он Бетти, беря руку Мэнди в свою и нежно ее пожимая. Никакой реакции не последовало. Он взглянул на маленькие бледные пальцы, лежащие на его ладони, восхитился ее ногтями, длинными, розовыми и здоровыми, тогда как все остальное в ней увяло. Казалось, только вчера эти пальцы – нет, пальчики, нежные, детские – крепко сжимали его большой палец.

– Не понимаю, – произнесла Бетти за его спиной. – Я думала, с тебя уже достаточно.

– Я не собирался пропускать это, Бетти. Я всегда планировал быть здесь, как только ты будешь готова.

– Когда я буду готова к чему?