— Ты что, в туалет не мог сходить? — предъявил претензию больному Вилиал.

— Почему?

— Море! Раз вода, значит пузырь у тебя полный.

— Я думал, это не помешает… — расстроился Лёня.

— Думать раньше надо было, когда кнопки нажимал. Ладно, справимся.

Инспектор взял пациента за ворот и вместе с ним поднялся в воздух. Они стремительно полетели вверх в сторону моря, и Лёня с замиранием сердца наблюдал нестройные ряды пенных барашков на воде, редкие мазки белых корабликов и тёмные подвижные стаи рыбных косяков. Затем, постепенно тая, море скрылось из глаз в дымке плывущих облаков, и в глаза больному ярко засветило оранжевое солнце. Однако, вскоре Вилиал резко отклонился от курса и пара воздухоплавателей стала стремительно снижаться.

— Залетим на секунду, проведать надо!

Лёня согласно кивнул, хотя, по понятным причинам, его согласия никто и не думал спрашивать. Солнце скрылось за облаками, под ногами стали появляться заливные луга и зелёные лесные островки. Инспектор спустился ещё ниже и они полетели в какой-то сотне метров над землёй, при этом скорость оставалась огромной и соответствовала скорости реактивного самолёта. Наконец, Вилиал замедлился и за одной из лесных опушек показались серые стены старинного замка, к которому, видимо, они с Вилиалом и держали путь. Опустившись на твёрдую почву, Лёня с удовольствием потопал по ней ногами — всё-таки, рождённому ползать летать было непривычно и опасливо. Даже во сне.

Инспектор молча направился к себе во дворец, и душевнобольной покорно последовал за ним, ощущая себя слугой и оруженосцем.

— Чей это замок? — спросил он услужливо, скорее из вежливости.

— Мой. Когда-то здесь было шумно и весело, но, видимо, наши дома меняются вместе с нами — стареем мы, стареют и они.

— Я бы не назвал вас старым… — Лёня не врал.

— Мне несколько тысяч лет, но возраст измеряется не годами. Порою, даже вы, люди, рождаетесь стариками. Это печально, но это так. А некоторые, и таких несоизмеримо больше, до самой старости остаются детьми. И это здорово.

— Кто вы, Вилиал? Я вас совсем не знаю!

— Я демон, Леонид. Демон отчаяния и обольщения, дух небытия, лжи и разрушения. Но, как и всякий демон, я когда-то был ангелом. И они меня помнят… очень хорошо помнят, Леонид!

С этими словами Вилиал вошёл в огромную залу для приёма почётных гостей и направился к трону, стоящему в её глубине. Подойдя, он слегка стряхнул пыль с престола и сел на него, устало откинувшись на покрытую мехом горностая спинку. Поддавшись инстинкту, Лёня сел рядом на мягкую подушку на ступеньке, видимо, специально предназначенную для такого случая.

— Когда-то здесь устраивались балы, трон был облеплен блудницами, возле усыпанных яствами столов валялись пьяные рыцари и принцы, по залу сновали шуты и скоморохи. А что теперь?

— Теперь здесь пусто и уныло, — кивая, согласился Лёня.

— Пусто и уныло. О чём это говорит? О том, что я сам стыл пуст и уныл. Мой дом — это отражение самого меня. Если нет гармонии в душе, то её не будет нигде вокруг.

— Да… я это знаю, — безумец вздохнул.