Раздался странный звук – будто над ухом разорвали коленкор. Посыпались камни.

Характерно, с оттяжкой, ударил метчисоновский карабин Альберта. Что-то лопнуло под ударом пули.

Глеб освободился от рюкзака, откатился на пару шагов. И снова резкий звук. Автоматическое оружие, вдруг взялось откуда-то в памяти. Когда-то он слышал про такое…

Поезд был рядом.

Откуда взялось это слово?

Не время вспоминать…

Пули – над самой головой. Жуткий визг. Всем телом Глеб чувствует удары рядом.

Выстрел. Вскрик.

Глеб взвивается над землей, револьвер в вытянутой руке…

Можно не стрелять.

Охранник медленно сползает по ограждению, левой рукой поддерживая правую. Рот его распахнут. Диковинного карабина не видно.

Поезд, наконец, останавливается, тело машиниста валится на землю, гудок перестает выть.

Становится ненормально тихо.

Подходит Альберт. Охранник смотрит на него и явно узнает…

– Слезай, зайчик, приехали, – одними губами усмехается Альберт и для убедительности поводит стволом карабина. – Я тебе штраф выпишу.

– Алька… ты откуда здесь? Ничего себе… Сказали, ты в Америку удрал. Елки зеленые, больно-то как!..

– Слезай, – повторил Альберт.

Охранник, морщась и охая, повернулся спиной и стал спускаться, нащупывая ногами железные ступеньки, и вдруг Альберт взвизгнул:

– Стоять! Руку за голову, сука! Руку, сказал!!! Глеб, держи его на мушке, чуть шевельнется – бей!

– Понял, – сказал Глеб.