Но помочь все равно пришлось.

Потом был минутный провал, который Светлана не сумела восстановить в памяти. Что-то вроде обморока без падения. Вдруг оказалось, что она сидит за столиком, крошечным одноногим столиком, обнимает стакан с чем-то крепким, а Дэнни прохаживается перед нею, бесшумный, как тигр, и тихо, но непрерывно говорит.

…им всем тут приходится солоно, взять Джинни, парень железный, а вот расплылся киселем, и многие так же, и я сам, я же понимаю, да, мальчик здесь, на третьем этаже, но вряд ли удастся его забрать, эти дикие с гор стерегут его цепко, а сами они такие, что сначала стреляют, а потом интересуются, который час, Дэнни, как ты мог в такое ввязаться, без слез плакала Светлана, как ты мог – похитить ребенка? – мне приказали, тупо твердил Дэнни, мне тупо приказали, и я тупо исполнил, все равно бы его похитили, не я – значит, другой, и могло оказаться хуже, что может быть хуже, что? – его могли покалечить, могли… нет, убить все равно не могли… Дэнни, ты же хороший, зачем тебе это все?

– Это моя служба, леди.

– Служба?!

– Да. Я приносил присягу…

– Рассказывай. Рассказывай все.

– Все? Ну, если все – то с самого начала. Началось это…

Началось это во Вьетнаме, в семьдесят втором. Разведывательно-диверсионную группу, в которой служил Дэнни, вывел из плотного окружения колдун племени Мо – причем вывел через такие места, каких во Вьетнаме быть не могло: через иссушенную каменистую пустыню. После такого чудесного спасения всех семерых выбравшихся специальным рейсом вывезли в Суматру, где поселили на базе ВВС – с комфортом, но под охраной. Через неделю с ними стал беседовать какой-то странный, невоенного вида майор по фамилии Хунгертобель. Еще через неделю Дэнни начал понимать, что их вербуют на некую новую службу, чрезвычайно секретную и каким-то образом сцепленную с их походом по несуществующей пустыне. При этом, с одной стороны, у них вроде бы не предлагали никакого выбора, поскольку они вляпались в самый центр государственной тайны, а с другой – желание их поступить на службу должно было быть абсолютно добровольным и при этом исключительно сильным. Еще через два месяца все семеро чувствовали совершенно неодолимую тягу к новой деятельности – хотя почти не представляли себе ее характер…

Полгода заняли вступительные испытания. База была где-то в Висконсине. Двое новобранцев разбились насмерть, упав со скал, двое – исчезли. Лейтенант Мастерс, сержант Кросленд и рядовой Кастелло были зачислены в агентство «Титус» стажерами. С лейтенантом Дэнни виделся несколько лет назад в Ньюхоупе – он там крупный делец черного рынка. И даже это было некоторым нарушением правил поведения. Но обстоятельства возникли чрезвычайные… Впрочем, все это уже несущественно.

Дэнни, ближе к делу! Где Билли? Что вы с ним делаете? Светлана кричала шепотом, но Дэнни слышал только себя. Наверное, нужно было выговориться.

…Потому что все нечестно! Нас завербовали – нечестно! Я ведь узнал потом, как именно нас вербовали. И сам этому научился… вот вы – почему пришлю сюда? А это самый простой фокус. Так-то… Игру мы ведем – грязную! Почему для того, чтобы наша страна процветала, требуется мучить – вас? Потому, что нас больше? Или мы чем-то лучше? Но тогда – чем?! Не мы устроили мир таким, каков он есть, и не нам вмешиваться в управление им и подвинчивать, подкручивать…

Дэнни!

Хорошо. Если очень грубо и очень условно: если как следует нажать на Мерриленд – Америка получает импульс развития. Если закрутить гайки – соответственно, начинается торможение. Палладия – такая же кнопка для России. Когда мы это поняли – а поняли достаточно давно… и когда увидели, что КГБ старательно шурует в этом направлении – мы просто сложили руки и стали ждать результата. И почти дождались: Советы ослабли настолько, что все мы оказались на грани войны. Они стали опасны, как хорошо вооруженный, но больной и насмерть испуганный человек. А война в Старом мире – это не то, что война здесь… А тут еще выяснилось, что существует обратная связь, и если погибнет Старый мир, то погибнет и Транквилиум. Но удавалось балансировать, тянуть время – оно работало на нас. И все же – всему приходит конец. Потому что Глеб Борисович, человек решительный, взорвал пульт управления, сжег предохранители – и замкнул все каналы сами на себя. Раньше – теоретически – посторонний человек мог пробраться к рычагам управления, к кнопкам – и что-то сделать, внести какие-то изменения, корректировки. Теперь это невозможно. Он начал гражданскую войну в Палладии – а в том мире распался Советский Союз. Напряжение исчезло, войны не будет – но при этом, с одной стороны, упали путы, которые держали Россию – и пропал тот ботинок, который пинал Америку в задницу. То есть, мы еще вполне летим – но аналитики наши бьют тревогу. И руководство решило: если КГБ уже выпал в осадок – взять на себя его функции. Колеса должны крутиться…

При чем тут Билли?! Какое отношение ко всем вашим играм имеет мой мальчик?!

Просто есть возможность – восстановить пульт. Есть люди, которые знают, как. Но только два человека могут это сделать: Глеб Марин и его сын.

И вы хотите заставить Глеба что-то сделать помимо его воли?

Я – нет. Но те люди – да, они уверены, что это им удастся.

Бред. Полный кромешный бред. Он их уничтожит.

Если честно – я тоже на это надеюсь. Но у тех есть какие-то тузы в рукаве…