— Так чего я не смогу, Анют? — вновь повторил он.

— Ну… это все… — неуверенно кивнула я на кровать, на которой мы сидели, и, собравшись с духом, добавила то, что хотела сказать каждый раз. — Прости…

— Мой маленький, глупенький воробушек… — вдруг широко улыбнулся Слава, прикладывая руку к моей щеке, и поцеловал.

Горячо, страстно. Так, как мог, наверное, делать только он. Так, чтобы я забыла, где земля, где небо, и могла помнить только, где находится он… мой центр Вселенной…

— Маленькая моя, — прерывая поцелуй, нежно произнес Слава — как это может помешать тебя любить.

Я прикусила губу, не сводя с него глаз, а он, будто поняв ход моих мыслей, рассмеялся.

— Не так любить, воробушек, — продолжая улыбаться, Слава приложил мою руку к его груди, а свою к моей. — Вот так. Всем сердцем.

Кажется, мое сердечко на секунду пропустило удар. Неверяще…

— Ты… ты меня любишь? — тихо-тихо переспросила я и сжалась, боясь, что он скажет, что мне все послышалось.

— Люблю, — просто ответил Слава, беря меня за руку. — Ты самая чудесная, самая светлая девочка… и самая красивая, конечно, — стрельнув взглядом в сторону недавно появившегося в его комнате столика, на котором была разбросана косметика, улыбнулся он.

Я сжала рукой ткань на его футболке. Машинально.

И не смогла не спросить еще раз.

— Правда-правда? Любишь?

— Правда-правда. Люблю, — вновь улыбнулся он.

Слава смотрела на меня тепло и так странно… может, как раз с любовью?.. А ведь я уже видела этот взгляд не один раз…

Сердце быстро-быстро билось о грудную клетку. Щеки горели от прилившей к ним крови, а горло перехватило, сжало так сильно… Но я просто обязана была сказать это.

— И… и я тебя… тоже… люблю…

Удивительно, но мир не обрушился. Даже Слава никак не изменился в лице, разве что улыбка стала чуть-чуть шире.

— Знаю, маленькая моя, — и он вновь поцеловал меня.