Джей Си медленно поднял на него усталые глаза. В них блеснул робкий лучик надежды.
— Слушаю, сынок.
— Вы, наверное, помните журналистку Джейми Филлипс. Она еще помогла нам…
Джей Си взмахом руки остановил его:
— Как я могу забыть эту фурию?
Стикс поморщился от такого сравнения, тем не менее продолжал:
— Так вот эта… э-э-э фурия, как вы изволили выразиться, втянула меня в одно фантастическое предприятие. Настолько фантастическое, что я до сих пор не осмеливался никому о нем рассказывать. Но сейчас надо цепляться за любую ниточку, которая может привести нас к раскрытию заговора.
Джей Си и Куртнолл с любопытством воззрились на Ренни, который шаг за шагом начал рассказывать о расследовании журналистки и ее гипотезе, подтвержденной несколькими удивительными совпадениями.
— Надеюсь, меня не ждет служебное разбирательство? — спросил в конце Стикс.
Джей Си пропустил последнюю фразу мимо ушей. Он сидел без движения, точно египетский сфинкс. Наконец шеф протер очки. Когда он водрузил их на тонкий нос, лицо его снова приобрело привычное начальственное, слегка надменное выражение.
— Это выглядит слишком фантастично, чтобы быть правдой, — заявил он. — Но чем черт не шутит… На всякий случай надо проверить гостиницы. А ты, Джефф, выясни, куда и под какой фамилией летал Крейг. Да, вот еще что. Узнайте график полетов на ближайшую неделю. Но осторожно, чтобы его не спугнуть. Если повезет, через этого аса мы выйдем на «Белую звезду». — Джей Си, отчаявшись, готов был поверить во что угодно.
— Запомни: ты — самая лучшая. Самая, самая! — шепнула ей перед выходом на подиум Таня Варламова. — Ты хочешь понравиться мужчине своей мечты…
Катя страшно волновалась. Она ничего не видела вокруг, не замечала скептических взглядов других манекенщиц, которые не сомневались в ее провале.
— С Богом! — подтолкнула ее Варламова к подиуму.
Катя, словно в тумане, вышла на освещенный софитами подиум. Ноги стали ватными. Она споткнулась и едва не упала.
— Я же говорила, не стоит рисковать, — злорадно прошипела Санта.
Таня и сама уже прокляла себя за излишнюю самонадеянность.
— Не дай Бог грохнется посреди подиума, — сжав пальцы, она с напряжением наблюдала за Шадриной.
У Кати внезапно мелькнула мысль, что она — словно канатоходец, идущий по тонкому тросу через пропасть. Одно неосторожное движение — и конец.