Несколько мгновений мы просто стоим и смотрим друг на друга, мой пистолет направлен в грудь отца, а он смотрит на меня.

— У тебя не хватает смелости, cara mia. — Он улыбается и начинает поворачиваться к Михаилу.

Нет, наверное, у меня не хватит смелости убить своего отца. Я делаю глубокий вдох, целюсь ему в бедро и нажимаю на курок.

Бруно Скардони вскрикивает, и пистолет выпадает из его руки. Он падает на пол, зажимая окровавленное бедро.

Я делаю пару шагов, пока не оказываюсь перед ним.

— Это за меня, — прохрипела я, затем снова прицелилась — на этот раз в его плечо - и выстрелила. Его тело дергается, и отец падает на пол. — Это за... моего мужа.

Не обращая внимания на рыдания отца, я пинком отправляю его пистолет в другой конец комнаты.

— Бьянка, детка отдай мне пистолет.

Я смотрю на Михаила и его протянутую руку, подхожу к нему и вкладываю пистолет в его свободную руку.

— Бьянка, посмотри на меня, solnyshko.

Она поднимает глаза, и я вижу, что она плачет.

— Можно я убью его, детка? — Я смотрю на Бруно, который пыхтит на полу. Если бы Бьянки здесь не было, он был бы уже мертв, но я не стану убивать его на ее глазах, если она этого не захочет.

Она отрицательно качает головой, затем стягивает с себя футболку и скручивает ее в жгут. Стоя в одном лифчике и джинсах, она прижимает его к моему кровоточащему плечу. Моя рука все еще прикована наручниками к трубе радиатора, а плечо чертовски болит, но я ни за что на свете не стану рисковать, чтобы она подошла к этому ублюдку в поисках ключа. Вместо этого я обхватываю ее свободной рукой и прижимаю к груди, стараясь, чтобы пистолет в руке не касался ее кожи.