От неожиданности я давлюсь дымом и начинаю кашлять. Кашель внезапно переходит в приступ смеха. Чтобы прийти в норму, встаю и, на правах хозяина, наливаю в чашки свежего кипятка. Попал сопляк в самую точку. Только сегодня в Союз звонили из Горкома, спрашивали, сколько будет стоить доска почета в центре города.

     - Ну, ты и спросил! Какому нормальному мастеру доставит радость «датское»[44] искусство? Ясно же, что мы все от этого отбрыкиваемся по мере сил. Хоть и платят за всю эту «политику» неплохо. Да и сделать можно быстро. Но и обмануть могут, сославшись на сознательность и коммунистическое отношение к труду. Тут на кого нарвёшься.

     - Вот тут я вам и хочу помочь. Существует много талантливых, но бедных студентов-архитекторов, готовых за деньги рисовать и красить хоть про КПСС, хоть про НСДАП. Что самое примечательное, делают они это хорошо и быстро. Деньгами не избалованы, поэтому готовы работать по более низким расценкам, чем официальные, были бы заказы. В общих чертах, Александр Семёнович, идея такая. – Борис аккуратно отодвигает от себя чашку и начинает активно жестикулировать.

      - Приходит к вам в Худфонд клиент – Борис изображает пальцами на столе этого «клиента», - и, весь такой важный, говорит, что ему очень надо, например, доску почета своего нефтемясодорожного треста. Вы ему – дорогой товарищ, мы бы с радостью, но стоить такая доска будет стопитсот тысяч рублей. Деньги у вас есть? Показываете ему смету с госрасценками, мол, мы по закону работаем, по-другому не можем. Если по деньгам его устраивает, то идёте по вашему обычному пути, если нет, то предлагаете обратиться в «подшефный» коллектив. – Борис делает небольшую паузу в своём выступлении, чтобы набрать новую порцию воздуха.

     Ну, что он несёт! Какой ещё подшефный коллектив? Я откладываю трубку.

     - Борь, подожди, так нельзя! Это же будет дискредитация работы художника! Демпинг, девальвация и всё такое! К тому же нарушение финансовой дисциплины, а это дело вообще подсудное – Я неожиданно для себя начинаю горячиться.

     - Александр Семёнович, подождите минуту. Что касается девальвации и демпинга, то демпингуют самоучки-халтурщики, готовые за бутылку изобразить хоть чёрта лысого. Им деньги и несут, а так будут нести вам и нам, то есть профессионалам. – Борис пристально посмотрел на меня. - Я остановился на том, что нужен теневой коллектив художников-оформителей, нацеленный как раз на массовые агитационные объекты. На днях у нас на факультете родился такой коллектив. Готовы будем работать даже немного ниже сложившихся в городе расценок, качество гарантирую вполне приличное. Под крышей комитета комсомола, между прочим.

     - Так, стоп, не торопись, - я останавливаю поток красноречия молодого пройдохи, - надо ещё проще. Мы с тобой садимся и обсуждаем объём работ, я называю сумму, которую готов буду отдать исполнителю. Дальше можешь делать с ней всё, что тебе совесть подскажет.

     - Можно и так. Я вас понимаю, не хочется выпускать контроль над деньгами заказчика? Александр Семёнович, давайте так и сделаем первый заказ, а там проанализируем, как получилось и если что, то подкорректируем. Тогда и договор составим о сотрудничестве. Неофициальный, просто для взаимного понимания. Правильно?

     Паренёк действительно придумал вполне работоспособную схему. Думаю, что должно получиться. Через месяц праздничная демонстрация намечается, а это «сенокос» у оформителей.

     - Да, дело интересное. Стоит попробовать. Но для безопасности сделать надо так – студентов оформлять по всем правилам, подписывать с ними трудовой договор, составлять смету и график, брать подоходный, проводить все операции через счет. Тогда всем выгодно! Студенты получают деньги и опыт работы, Худфонд – деньги и славу, заказчики – наглядную агитацию. Вот такая схема должна пройти.

     - Мне кажется, главное – начать! А там, как только результат появится, сарафанное радио заработает и клиент попрёт. У нас же все ищут исполнителей через знакомых и родственников.

     Звучит заманчиво, но надо подумать, посоветоваться с руководством. Сам понимаешь, в нашем деле очень важен, как говорит наш любимый шеф – реализьм[45]. С Никольским и Бухаровым переговорить в любом случае придётся. Я, конечно, со своей стороны, распишу выгоды для них, но ничего гарантировать не могу. Они же оба не из архитекторов. Толик Никольский, кажется, поимел какие-то неприятности, когда в Сибстрине работал, поэтому перешёл на худграф в Пед[46]. С ним могут быть проблемы, а он с этого года председатель НОСХа[47]. Витя Бухаров из оформителей, тоже тёртый калач. Ещё и считает себя авангардистом. Подозреваю, что сделает так – нам откажет, а сам однокашников подтянет.

     - Может оно и так, но неужели у него столько однокашников, что нам не хватит?

     - Да, кто его знает. Я его знаю шапочно, всё-таки между нами разница 17 лет, он ко всем мастерам старшего поколения относится свысока, но поговорить в любом случае обещаю.

     - Тогда я вам завтра и позвоню вечером? Хорошо?

     - Да, звони, я думаю, завтра всё и решится.

     На этой оптимистичной ноте мы закругляем нашу беседу. Из прихожей слышен нетерпеливый шорох. Дочка, полностью экипированная для вечерней прогулки, исстрадалась в ожидании кавалера. Поэтому Борька быстро накидывает куртку и выскакивает из квартиры.

     На следующий день специально поднялся в мастерскую Никольского и осторожно, не вдаваясь в детали, рассказал ему идею. На удивление Толик отнёсся к этой мысли благосклонно.

     - Семёныч, идея мне нравится, можно под это дело студентов привлечь, им деньги всегда нужны. Я думаю, что из архитектурного и с худграфа можно команду набрать. Конкурс провести для первичного отбора и привлекать по мере появления заказов. – Толик, вытер руки об испачканное краской вафельное полотенце. - Чаю, кофе, пива, водки? Присаживайся, Семёныч, потолкуем о делах наших скорбных. Кстати, мне тут одна сволочь хороший анекдот рассказала: