Она вскрикнула – скорее, от неожиданности, чем от боли, и отдернула руку. Но не успела она отступить, как купец схватил ее запястье.

– Керс ла? – спросил он, а когда Лайла не ответила (потому что не смогла), затараторил так быстро и громко, что слова и вовсе смешались у нее в голове.

– Отпустите меня! – потребовала она.

Купец нахмурился.

– Что ты думай? – сказал он на гортанном английском. – Я отпускать, потому что ты говорить, как аристократ?

– Понятия не имею, о чем вы, – отрезала Лайла. – Немедленно отпустите меня!

– Говори арнезийский, говори английский – нет разница. Все равно гаст. Все равно вор.

– Я не «гаст», – огрызнулась Лайла.

– Вирис гаст. Дурак вор. Пробуй украсть из заколдованный палатка.

– Я не знала, что она заколдованная, – возразила Лайла и потянулась за кинжалом на поясе.

– Пилс! – рассерженно бросил купец, и Лайла почувствовала, что это явно ругательство. Но не успела она оскорбиться, как торговец закричал: – Страст!

Лайла проследила за его взглядом и увидела стражников в доспехах.

– Страст! – снова завопил купец.

Один из стражников обернулся и направился к ним.

«Черт», – подумала Лайла, рванулась из рук купца, но тут же попала в другие. Они крепко сжали ее плечи, и девушка уже собиралась выхватить нож, когда увидела, как побледнел купец.

– Мас авен, – сказал он, согнувшись в низком поклоне.

Руки отпустили Лайлу, и, обернувшись, она увидела Келла, который, привычно хмурясь, смотрел мимо нее на купца.

– Что все это значит? – спросил он, и Лайла даже не знала, что ее больше удивило: его внезапное появление, то, как он холодно и снисходительно говорил с купцом или с каким благоговением и страхом тот смотрел на него.

Каштановые волосы Келл отбросил назад, и его черный глаз в красном утреннем свете выглядел довольно жутко.

– Авен варес. Я не знать, что она с вами… – пролепетал купец и снова перешел на арнезийский, или как там назывался этот язык.