Келл скривился, но Ри от души расхохотался. От смеха он тут же поморщился, и Келл принялся успокаивать брата, хотя боль отдавалась и в его собственной груди.

– Пофлиртуешь, когда поправишься, – сказал он.

Келл встал и начал выпроваживать Лайлу.

– Мы еще увидимся, Делайла Бард? – окликнул ее принц.

– Кто знает, может, наши пути еще пересекутся.

Ри криво улыбнулся:

– Если бы это зависело только от меня, то они бы непременно пересеклись.

Келл закатил глаза, но, когда он выводил Лайлу из комнаты, ему показалось, что девушка слегка покраснела. Он запер за собой дверь, чтобы принц отдохнул.

– Я могу попробовать вернуть тебя обратно, – говорил Келл. – В твой Лондон.

Они с Лайлой прошли по берегу реки, мимо вечернего рынка, где люди все еще подолгу задерживали на Келле тяжелые взгляды, и направились дальше – в сторону доков. Солнце садилось за спиной, и длинные тени-дорожки ложились перед ними.

Лайла покачала головой и достала из кармана серебряные часы.

– У меня там ничего не осталось, – сказала она, раскрыв и тут же защелкнув часы. – Больше ничего.

– Но здесь ты ведь тоже чужая.

Она пожала плечами.

– Я придумаю, чем заняться. – Затем она вскинула голову и посмотрела ему в глаза: – А ты как будешь?

Шрам над сердцем тупо заныл. Чтобы не привлекать к нему внимания, Келл почесал плечо.

– Как-нибудь.

Он засунул руку в карман камзола – черного с серебряными пуговицами – и вытащил маленький сверток.

– У меня для тебя подарок.

Келл вручил Лайле сверток и стал смотреть, как та достает шкатулку, откидывает крышку, и шкатулка разворачивается, превращаясь в доску с желобками, в каждом из которых лежит символ элемента.