Александр ушёл на фронт на второй день войны. Сборы и отправка происходили настолько быстро, что он едва успел попрощаться с Валей. Девушка отпросилась с дежурства и прибежала на вокзал, откуда отправлялся очередной воинский эшелон. Она тихо плакала, он крепко её обнимал. Расставаясь они поклялись после войны снова встретиться в Москве и сделали это.
Васильков вернулся с фронта в июне 1945 года, получив контузию и несколько ранений. Досталось и Валентине - прервав на время учёбы в институте она устроилась медсестрой в один из московских госпиталей, где по двенадцать часов кряду выхаживала раненых красноармейцев.
Васильков, заснувший на заднем сидении, не сразу понял что машина остановилась.
- Саня, приехали! - проговорил Старцев и потряс его за плечо. - Просыпайся товарищ.
- Что уже? - встрепенулся тот, поглазел по сторонам, не увидел большого здания МУРа и удивлённо спросил. - А где это мы?
Иван невольно засмеялся:
- Вот даёт, рядом с твоим домом. Не узнаёшь?
- Рядом с домом? А зачем ты меня сюда привёз? Мы же хотели по мозговать в управлении?
- Знаешь дружище, нам всем пора немного перевести дух. Что толку от мозговых потуг, если котелки ни у кого не варят? Иди отдыхай.
- Выговор от Урусова не схлопочешь. Сколько у нас осталось времени?
- Ещё целые сутки, так что спи спокойно, а завтра утречком мы что-нибудь придумаем.
Васильков попрощался с Иваном и с пожилым водителем и покинул служебный автомобиль.
Небо было усыпано звёздам,и город давно спал, лишь в некоторых окнах горел свет. Поравнявшись с одиноким фонарём Александр посмотрел на часы, - «Половина второго ночи, Валя наверное отдыхает, ей ведь завтра на работу, - подумал он заходя в подъезд, - надо бы по тише, чтоб не разбудить».
Света в подъезде не было, Васильков нащупал стенку и начал подниматься по ступенькам. Глаза его немного привыкали ко мраку. Проходя мимо окна между первым и вторым этажами, он заметил в углу фигуру человека, правая ладонь недавнего военного разведчика машинально дёрнулась к пистолету, торчащему за поясом. Это движение он отработал на фронте до автоматизма, через пол секунды должен был грянуть выстрел.
Но из темноты вдруг послышался знакомый голос:
- Александр Иванович, это я - Курочкин.
Глава 10
Вид у Курочкина был потрёпанный – ссадины и небольшие порезы на лице и шее, левая рука сильно располосована ножом, однако глаза его снова горели азартом, как когда-то во время опасных боевых вылазок за линию фронта. При первом посещении Рязани ничего подобного бывший командир роты за ним не заметил. Тогда отставной сержант, конечно же, радовался встрече но смотрел устал, с безнадёгой и тоской.
Курочкин сидел за столом в комнате, которую семья Васильковых получила в большой коммунальной квартире всего месяц назад. Александр сводил его в ванную комнату, где тот скоренько ополоснулся, затем выдал ему свои старые синие галифе и офицерский китель без погон. Теперь сотрудник уголовного розыска стоял у оконной занавескк и осторожно посматривал на улицу. Валентина бесшумно сновала между комнатой и общей кухней, готовила тёплую воду, перевязочный материал и прочие медицинские премудрости для обработки раны.
На левой руке у Курочкина имелось глубокая ножевое рассечение, требующе немедленной обработки. Одну перевязку он сделал себе сам в лесочке рядом со станцией Дягилева, вторую - на тормозной площадке товарного вагона, катившего в составе эшелона, от сортировочной станции Рыбное до Москвы.