Я старалась казаться беззаботной в этом письме. Хотя я и злюсь на Пети за то, что их описание квартиры вовсе не соответствовало реальности, я не хотела устраивать скандал.

– Еще кофе? – спросил Марк.

– Давай.

Я понимала, что мы не хотим покидать тепло и привычные безликие стены «Старбакса». «Что вы делали, когда были в Париже?» – «Ой, знаете, просто побродили по отделениям мировых брендов».

Я ответила Кларе, извинилась за причиненные хлопоты. Марк принес булочку с шоколадом и большой круассан. Мы вновь погрузились в молчание. Дождь прекратился, вдалеке из-за туч уже соблазнительно просматривалась полоска голубого неба. Я отхлебнула латте и тут же пожалела, что заказала его. Если не следить за потреблением кофеина, я могу превысить дозу и у меня начнется очередной приступ паники. Я вонзила ногти в ладонь. Как обычно, отсутствие обручального кольца на пальце меня раздражало. В целом я никогда не увлекалась украшениями и терпеть не могла всю эту свадебную чушь, на коммерциализацию которой направлена вся свадебная индустрия, но мне нравилось мое кольцо – изумруд, окруженный россыпью мелких бриллиантов, на тонком платиновом колечке. Я даже отказалась снимать его во время родов, и медсестра залепила его стерильным лейкопластырем. Это кольцо перед смертью подарила Марку его мать – а когда-то оно принадлежало его бабушке. Оно так много значило для меня, потому что Марк не дарил его первой жене. Будто переход от матери мужа к невестке каким-то образом делал меня настоящей женой, доказывал, что я вовсе не всеми презираемая, слабая вторая женушка. Наверное, я прочла слишком много книг Дафны дю Морье, отсюда эта постыдная рационализация.

Я заставила себя съесть кусок круассана, надеясь отвлечься. Но мои мысли вновь и вновь возвращались к кольцу, стремились туда, куда им направляться не следовало.

Зря.

Уже поздно. Мы с Марком валяемся на диване в гостиной, смотрим по телевизору серию «Родины». Я уже клюю носом и пытаюсь убедить себя встать и пойти в спальню. Радионяня периодически включается – Хейден что-то бормочет во сне.

Глухой стук. Скрежет.

– Ты слышал, Марк?

– Нет.

Он тоже дремлет.

– Наверное, стоит…

Дверь распахивается, и в комнату врываются трое мужчин в балаклавах. В их руках поблескивает металл. Ножи, разделочные ножи, в точности как у нас в кухне.

Мы оба молча вскакиваем. Изумление – этого не может быть! – сменяется волной ужаса.

– Они в нашем доме, Марк.

Я слышу свой голос словно со стороны. Но уже слишком поздно. Потом я думаю: как холодно, когда страшно, всегда холодно. А затем в моей голове остается одна-единственная мысль: Хейден. Хейден, Хейден. Я должна защитить Хейден.

– Пожалуйста… – жалобно начинаю я.

– Молчать! – рявкает невысокий грабитель. – Где сейф?