— Уверяет, что в того вселился дьявол. Из добродушного, смешливого мужчины он превратился в раздражительного монстра, которого все в доме боялись. Человека словно подменили буквально за несколько недель. Майкл убежден, что его отец убил собственного брата на борту яхты, после чего наложил на себя руки. Однако за все это надо винить только дьявола.

— То есть само судно не виновато?

— Вот именно. На момент тех событий ему шел восьмой год, да и в семье у них все католики. Короче, он решил, что папа оказался одержимым бесовской силой. До сих пор так считает.

— А что он сделал с яхтой?

— Ничего не сделал. По завещанию она отошла Молли Уолтроу. Судно поместили в сухой док, где оно так и стояло, потихоньку ржавея и собирая пыль. Когда Молли достигла совершеннолетия, то продала яхту, ни разу так и не поднявшись на борт.

Я задумчиво откинулся на спинку стула. Допил остатки теплого пива. В баре по-прежнему играла музыка, хотя я почти не замечал ее, потому что в голове стоял гул от услышанного.

— Ну хорошо. А как ты вышла на след Патрика Бойта?

— Я и раньше знала, что Сполдинг останавливался в биркдейловском «Палас-отеле», когда был вынужден вернуться в Ливерпуль из-за шторма, который повредил яхту. Вот я и решила прогуглить по ключевым словам на Сполдинга, Ливерпуль и судоремонтную верфь. А результат ты уже видел.

— И при всем при этом ты ничем себя не выдала, когда я по телефону спросил насчет «Темного эха». Хитренькая какая.

— Мартин, не сердись. Я просто не хотела портить впечатление от покупки твоего отца.

— Тогда зачем сейчас открылась?

— Потому что люблю тебя, — сказала она. — Потому что беспокоюсь за тебя. И, учитывая, что ты мне сегодня рассказал, я считаю, что просто обязана все сообщить.

— Надо рассказать отцу.

— Пожалуй. Впрочем, кое-что ему наверняка известно. Он же читал судовой журнал.

— Два владельца, Сузанна. Ты упомянула, что было два владельца.

— И я расскажу о втором, но сначала мне хочется покурить. Ты не против, если мы вернемся домой?

Продолжение истории я услышал в кабинете Сузанны, когда налил ей бокал вина. Она включила небольшой вентилятор, стоявший на подоконнике, села за стол и повернулась ко мне. Наверное, это была единственная комната в нашей квартире, где она могла курить, почти не чувствуя угрызений совести. Когда я вернулся с вином, Сузанна успела включить и радиоприемник. Бибоп из динамика заглушал гудение электромоторчика вытяжки.

Габби Тенч был третьесортным плейбоем и третьим владельцем «Темного эха». Он купил яхту летом 1937 года в возрасте тридцати девяти лет, унеся ноги, если можно так выразиться, после своего второго по счету развода. Тот факт, что ему достало средств на подобное приобретение, говорит о том, что он выбрался из брачных уз неразоренным. На сей раз, впрочем, судно отправлялось в плавание при более прозаичных обстоятельствах. На борту установили дизель, чтобы сэкономить на оплате матросов, занимавшихся парусами. Тенч сам по себе был довольно опытным моряком, но двигатель означал, что в случае стесненных финансов паруса можно было убрать совсем, чтобы в одиночку управлять яхтой практически при любых погодных условиях.

Судно потеряло львиную долю своего прежнего лоска, а также первоначальное имя. Под командованием Тенча «Темное эхо» перекрестили в «Туза пик». Новый владелец был закоренелым, даже маниакальным игроком. Свой первый вояж он предпринял из Майами, где и купил яхту. Пунктом назначения была Гавана, в которую он стремился, чтобы попытать счастья в многочисленных прославленных казино кубинской столицы.

Переход из Майами занял у него три дня и три ночи, да еще в тумане, который местные яхтсмены позднее назвали практически непроницаемым. Странным был этот туман. Он сказался даже на навигационных приборах. Мешал радиосвязи. Показания компаса были неточными, хаотическими, бесполезными. В свете последующих событий было бы любопытно узнать, что переживал Габби Тенч на борту своего судна в такую непонятную, несудоходную погоду. Но журнал, как мы знаем, погиб в огне, так что теперь никто не сможет сказать, о чем он думал, чем собирался заняться и так далее.