— Ты говоришь прямо, Арес, — сказал царь. — Ты страшишься меня, но не боишься мне противостоять. Когда я тебя увидел, то подумал, что ты — один из тех щеглов, которые только и могут, что лебезить и хорошо управлять своим языком, вместо того, чтобы крепко держать свое копье. Твое отношение приятно моему взору, я не стану претендовать на Гераклис. Скажи, а твои враги из других регионов, такие же, как ты?

— Ну, сложно сказать, — я задумался. — Если говорить о том, могут ли они посещать другие регионы также просто, как и я, то нет. Боги этого мира даровали эту способность только мне, пока что. Если же говорить о военной силе, то они в десятки раз превосходят меня по количеству деревень и войск.

— И много у тебя деревень и войск? — любопытно спросил Леонид.

— Я точно не считал, но точно больше тридцати деревень, около полутора тысяч профессиональных солдат, разбитых на несколько армий, еще несколько тысяч обычных солдат гарнизонов и от полутора сотен до двухсот призывателей, — не стал я ничего утаивать.

— Сколько? — переспросил Леонид, остановившись во второй раз.

— Тридцать деревень и больше четырех тысяч солдат, не включая ополчение, — улыбнулся я.

— А у твоих врагов, значит, сотни деревень и десятки тысяч солдат? — взволновано спросил царь

— Как бы, да, получается, что так, — я продолжил лыбиться, как идиот.

— И много у тебя таких врагов? — спросил Леонид. — И как ты хочешь с ними справиться?

— Врагов много! Наверное, их десятки, — начал отвечать я. — Однако, во-первых, сейчас они не могут прийти на мои земли. Во-вторых, мы не то, чтобы кровные враги, скорее конкуренты, как и они все между собой, но я не из их круга, как бельмо на глазу, поэтому многим не нравлюсь. В-третьих, силы их разбросаны по разным регионами, и им сложно будет соединиться, а я свои деревни стараюсь располагать компактно. Поэтому у меня есть возможность побороться за себя.

— Хмм, небольшое, но крепкое войско гораздо лучше, чем большая разобщенная толпа, — он слегка почесал подбородок. — Тут нечего бояться! Мне немного знакома эта тактика.

Еще бы! Это единственная вещь, которой ты запомнился своим потомкам, вскричал я про себя в сердцах! Немного, блин, знакома.

— Так, каковы твои будущие планы, Арес, — спросил Леонид, когда вышел из задумчивости.

— Сначала, с Вашей помощью, Ваше Величество, я бы хотел захватить все игровые деревни в этом регионе и поделить их между нами, — сказал я прямо свое предложение. — А затем направить армию на границу, чтобы перейти в другой регион уже с армией.

— У тебя большие амбиции, Арес, — уклонился от прямого ответа царь. — Но зачем мне это? Мои враги уже слабы и не угрожают моим людям, осталось еще Эпир захватить, сейчас с этим я могу и сам справиться. Зачем мне нужно захватывать весь регион.

Лисандр хотел было что-то вставить, но Леонид жестом приказал ему молчать.

— Ваше Величество, — я улыбнулся. — Я знаю, что для спартанцев война и воинское искусство значат много. И я уверен, что у Вас или у некоторых из Ваших людей не меньше амбиции, чем у меня. Но Вы знаете, как пала Спарта в прошлом мире через несколько сотен лет, после Вашей смерти?

— И как же? — царь удивленно поднял бровь.

— Прошлые спартанцы были слишком сильны, и у них было слишком много побед, — я посмотрел на Лисандра. — Это принесло не только бесконечную славу и уважение, но и огромные богатства. Ваши потомки стали похожи на афинян, которых всегда считали нежными и расчетливыми. Они долгое время жили слишком хорошо, пока не встретили других профессиональных воинов, у которых была единственная профессия — солдат. Впоследствии, от Спарты остались только исторические упоминания и археологические находки. Для моих врагов война — удовольствие. Они также сражаются за славу и деньги, за большие деньги. Вы, Ваше Величество, заботитесь только о своих людях, а они заботятся только о своем богатстве. Они считают себя хозяевами мира. Когда они придут со своими многотысячными армиями, как им сможет противостоять мирная Спарта? Я не сражаюсь за богатство, почти все деньги у меня идут на военные расходы; за славу — мои враги и большинство моих соплеменников не знают точно, сколько у меня деревень и войск; за власть — я не захватываю поверженных людей, как рабов, а позволяю свободно уйти в другое место. Я сражаюсь сегодня для того, чтобы защитить себя и своих людей завтра. Поэтому я не могу позволить себе остановиться. Покуда деревни слабых захватываю я и мои союзники, они не достанутся моим врагам. В этом мире вечной войны слабость и пассивность — непростительный грех.

— Хорошо сказано, Арес! — Леонид хлопнул меня по спине. — Чего никогда не боялись спартанцы, так это войны! Я согласен на твое предложение, давай захватим этих грешников, да простят их боги!