Трудно представить, как можно было разместить в Кремле такое гигантское сооружение.
Для возведения Храма предлагалась и Швивая горка*, но Витберг выбрал Воробьевы горы, место между Смоленской и Калужской дорогами, по одной из них Наполеон вступил в Москву, а по другой уходил с остатками армии. Император безоговорочно принял предложение архитектора.
Была создана особая комиссия по строительству Храма, и начались подготовительные работы. Из деревень одиннадцати губерний пригнали крестьян, они приступили к выравниванию косогора для закладки фундамента. Одновременно заготовлялись в огромном количестве лесоматериалы, бутовый камень в Подмосковье, кирпич, железные поделки.
12 октября (ст. стиля) 1817 года, в пятую годовщину ухода из Москвы французов, состоялась торжественная закладка Храма на Воробьевых горах. В большом гранитном камне было выдолблено крестообразное углубление, в которое была вложена бронзовая позолоченная закладная доска с надписью на ней, когда, кто и в честь какого события произвел заложение Храма. Туда же были заложены семь камней из белого сибирского гранита с указанием имен присутствовавших членов императорской фамилии.
В 1824 году на Воробьевых горах работали 6 тысяч крестьян, содержащихся за казенный счет. Условия жизни и труда были ужасными, и летом этого года среди людей начались повальные болезни. Часть крестьян была распущена по домам, а из оставшихся четырех с лишним тысяч умерло от холеры более двух с половиной тысяч человек.
Заготовленный в большом количестве лесоматериал, пролежавший долгое время под открытым небом, начал гнить, а из заготовленного более 15 тысяч кубических саженей бутового камня, который сплавлялся по Москве-реке к Воробьевым горам, было доставлено немногим более 1000 кубических саженей. Сто барж с погруженным камнем сели на мель и получили повреждения. Остальной камень остался на месте заготовок.
Дела шли из рук вон плохо. У Витберга, не обладавшего опытом строителя, не оказалось также и таланта администратора, а среди его ближайших помощников нашлись плуты, клеветники и пройдохи, стремившиеся побольше урвать. Были и просто завистники, знавшие толк в строительстве, но из антипатии к «выскочке» губившие начатое дело. В дополнение ко всем невзгодам Витберга не терпел новый московский архиепископ Филарет: он не мог простить архитектору благорасположения Александра I.
За восемь с лишним лет землекопы срыли косогор, перелопатив более 100 тысяч кубических метров грунта, подготовив место для нижней площадки Храма. Однако инженерные проблемы оставались нерешенными: не был исследован грунт, строители не позаботились об укреплении склонов Воробьевых гор, не был определен ход дальнейших работ - отсутствовала техническая документация на сооружение фундаментов Храма. Никто из специалистов, помогавших Витбергу, не обратил на это его внимание.
В 1825 году скоропостижно, загадочно скончался в Таганроге Александр I. Витберг остался без покровительства, на него ополчились завистники и недруги. В 1826 году по распоряжению нового царя Николая I работы по сооружению Храма были приостановлены и назначена ревизия состояния дел, которая установила около девятисот тысяч рублей растрат. Витберга обвинили в халатности и казнокрадстве и отдали под суд. Заодно осудили и его дерзновенный проект: признали его практически неосуществимым. Место, избранное для Храма, определили навсегда не подходящим для строительства монументальных зданий.
На строительство Храма по проекту Витберга с 1821 года по 1 мая 1827 года поступило из Опекунского совета, из государственного банка и других источников 17075182 рубля 39 копеек, в том числе пожертвования составили 42260 рублей 77 1/2 копейки…
Судебное разбирательство длилось более восьми лет. У осужденного Витберга конфисковали имущество, а его вместе с семьей в 1835 году сослали в Вятку, где в это время находился в ссылке молодой Александр Герцен. Мыслитель и зодчий вскоре подружились. Они прожили два года в одном доме.
В «Былом и думах» Герцен писал о Витберге как о большом художнике, «задавленном правительством с холодной и бесчувственной жестокостью»… Он считал его принципиальным, честным, неподкупным человеком, ставшим жертвой негодяев.
Причину творческой и жизненной трагедии зодчего Герцен объясняет так: «Витберга окружила толпа плутов, людей, принимающих Россию за аферу, службу - за выгодную сделку, место -за счастливый случай нажиться. Не трудно было понять, что они под ногами Витберга выкопают яму. Но для того, чтобы он, упавши в нее, не мог из нее выйти, для этого нужно было еще, чтобы к воровству прибавилась зависть одних, оскорбленное честолюбие других…»
В Вятке Витберг продолжал работать над своим проектом Храма-Пантеона, старался устранить допущенные просчеты, учитывал неудачный опыт строительства. Он заботился не о реабилитации: он не мог поверить, чтобы Россия отказалась от самой идеи сооружения памятника событиям 1812 года. Свой обновленный проект архитектор считал вполне осуществимым, а место на Воробьевых горах по-прежнему самым подходящим для монументального сооружения, призванного прославить защитников отечества…
До наших дней сохранилась не только память о талантливом зодчем - в Москве существует построенная по проекту Витберга в 1833 году церковь бывшего Александровского сиротского института на Знаменке (ныне - административное здание на улице Знаменке).
В 1829 году снова возник вопрос о строительстве Храма в Москве, и Николай I заказал проект мемориального Храма своему любимцу - придворному архитектору Тону.
Константин Андреевич Тон родился в 1794 году в Петербурге в семье золотых дел мастера. Учился в Академии художеств у Воронихина. Служил в чертежной при Комитете строений и гидравлических работ под управлением известного инженера Бетанкура. Работа в комитете, где создавались проекты ансамблей столицы -Марсова поля, Театральной площади и других, помогла освоить Тону принципы градостроительства. Затем он уехал в Рим для изучения памятников античного зодчества.
Когда Тон вернулся в Россию с репутацией ученого-художника, его причислили к Кабинету императора, где он получил хорошее содержание, стал членом Комитета строений и гидравлических работ, первым архитектором царя и родоначальником русско-византийского, эклектического стиля в архитектуре.
Через три года после прекращения строительства Храма на Воробьевых горах Николай I, как упоминалось выше, заказал новый проект архитектору Тону. Зодчий с головой ушел в работу, и в апреле 1832 года император принял проект Тона, который также воплощал в себе идею триединства, но совсем иную: православие, самодержавие, народность.