В то же самое время с проблемой введения знаков различия званий и наград столкнулось правительство «самостоятельной Сибирской ре­спублики», провозглашенной в Омске 30 июня 1918 года. Так была ре­ализована идея сибирской автономии, которая именуется в истории «областничеством» и выражается в необходимости и возможности соз­дания в Сибири экономически самостоятельной территории. В воззва­нии созданного в 60-е годы XIX века в сибирских городах «Общества независимости Сибири» говорилось: «Мы, сибиряки, братски подаем руку российским патриотам, для совместной борьбы с нашим врагом. По окончании ее Сибирь должна будет создать свое народное собрание, определить свое будущее отношение к России — это ее неотъемлемое право». Воззвание оканчивалось призывом: «Да здравствует Сибирь сво­бодная... от гор Уральских до берегов Восточного океана».

В 1865 году в Омске возбудили «Дело о злоумышленниках, возымев­ших намерение отделить Сибирь от России и основать в ней республику на манер Североамериканских штатов». Был арестован автор идеи си­бирской самостоятельности Г. Н. Потанин.

После революции 1917 года и распада Российской империи идеи областничества стали пользоваться большим успехом и получили свое выражение в Декларации о государственной независимости Сибири. Она мотивирована тем, что «Российской государственности как та­ковой не существует, ибо значительная часть территории России на­ходится в фактическом обладании центральных держав, а другая за­хвачена узурпаторами народоправства, большевиками» и объявляет, что «Правительство не считает Сибирь навсегда оторвавшейся от тех территорий, которые в совокупности составляют Державу Россий­скую, и что все его усилия должны быть направлены к воссозданию Российской государственности».

Первые два месяца после выступления чехов в мае 1918 года с крас­ными сражались только офицеры и те, кто добровольно присоеди­нился к восставшим против советской власти в Сибири. Временное Сибирское правительство не признавало заключенный большевиками с немцами Брестский мир и не исключало возможности восстановле­ния русско-германского фронта. Поэтому указом от 31 июля 1918 года в Сибири была объявлена мобилизация всех мужчин, родившихся в 1898—1899 годах, в Сибирскую армию. Ее возглавил Алексей Никола­евич Гришин-Алмазов, подполковник царской армии. Известно, что он окончил Воронежский кадетский корпус (1899) и Михайловское артил­лерийское училище (1902). Служил в 8-й Восточносибирской стрел­ковой артиллерийской бригаде, в 35-м мортирном артиллерийском дивизионе. В 1917 году командовал на германском фронте ударным артиллерийским дивизионом. Весной 1918-го стал главным организа­тором антибольшевистского подполья в Сибири. В целях конспирации взял фамилию Алмазов. С 28 мая по 12 июня — командующий войсками Западно-Сибирского военного округа, затем командующий Сибирской армией и по совместительству — управляющий военным министер­ством Временного Сибирского правительства, чьим указом от 10 июля произведен в генерал-майоры.

По мнению Г.К. Гинса, занимавшего в 1918 году должность управля­ющего делами Временного Сибирского правительства, Гришин-Алмазов «отличался яркостью ума, точностью и краткостью слога. Он отлично говорил, без цветистости и пафоса, но с темпераментностью и убеди­тельностью. Доклады его в Совете Министров были всегда удачны. С его стороны не проявлялось упрямства и своеволия, он был лоялен к вла­сти, но не скрывал, что представляет реальную силу, и требовал, чтобы с ним считались. Его тенденции были очень определены. Он стремился к созданию Всероссийского правительства, но сохранению Сибирской армии. Его симпатии были на стороне единовластия, но он считал так­тически несовременным останавливаться на этой форме власти»[2].

В Сибирской армии чины и звания военнослужащих оставались в силе, однако знаков их различия первоначально не устанавливалось. 13 июня 1918 года Гришин-Алмазов приказал временно всем военнослужа­щим носить на фуражке как кокарду четырехугольник из двух полос бело­го и зеленого цвета — эмблему сибирских снегов и лесов.

Приказом по военному ведомству от 24 июля 1918 года для разли­чия званий и чинов военнослужащих был введен нарукавный знак, кото­рый полагалось носить на левом рукаве на полвершка выше локтя. Цвет сукна для нарукавного знака устанавливался в зависимости от принад­лежности к тому или иному роду оружия: для стрелков и чинов судебно­го ведомства — малиновый, казаков и кавалерии — синий, артиллерии и инженерных войск — черный, прочих управлений и заведений — тем­но-зеленый. Офицерские звания обозначались звездочками, унтер-офи­церские — белыми и зелеными нашивками.

Гришин-Алмазов строил армию на началах строгой дисциплины, но «он не вводил погон и не раздавал орденов». Для него существовал принцип, который гласил о невозможности награждения старыми цар­скими орденами за отличия в боях русских против русских.

К июлю 1918 года положение белых упрочилось: Сибирская армия взяла Омск, Томск, Иркутск, Красноярск, Ишим, Тобольск, Тюмень и подступила к Уралу. Ее «боевая деятельность приобрела вид планомер­ных наступательных операций».

Бывшие офицеры генерального штаба царской армии убеждали Гришина-Алмазова: «Внешние знаки отличия, форма в глазах малокуль­турной солдатской массы имеет огромное значение. Разные яркие ло­скуточки, тряпочки, галунные нашивки в виде погон, петлиц, канта, шнурков, ордена, кокарды, звезды влекут к себе сердца серых мужичков. Мы должны воспитать солдат в духе любви и преклонения пред этими побрякушками. Мы должны убедить солдата, что только в его полку, луч­шем полку из всей армии, есть красные петлицы с черным или белым кантом. Мы должны убедить его, что он счастливец, если носит на шта­нах золотой галунный кант. Если мы убедим его в этом, если сумеем заставить поверить нам, то в бою, на войне этот солдат за эти яркие лоскутки сложит без рассуждений свою голову, докажет, что его полк — лучший полк, единственный по доблести в армии, ибо он носит петли­цы с черным кантом. Фетишизм живет в душе народа, и это надо учесть и использовать широко и полно».

Награды — один из необходимых атрибутов любой армии. Сомне­ния по поводу того, насколько этично награждать упраздненными боль­шевиками царскими орденами, и в первую очередь орденом Святого Ге­оргия и Георгиевским крестом, участников Гражданской войны на всех белых фронтах, решались схоже — путем учреждения новых, собствен­ных орденов и медалей.

По распоряжению Гришина-Алмазова 2 июля 1918 года была обра­зована специальная комиссия по выработке статута «Ордена Сибир­ской армии». Председателем комиссии назначен дежурный генерал штаба Сибирской армии подполковник К.А. Троицкий, членами — на­чальник инженеров армии подполковник Н.А. Завьялов, инспектор ар­тиллерии армии подполковник П.А. Бобрик, командир 4-го Степного Сибирского стрелкового корпуса капитан А.Г. Онушкевич и подъесаул Михайлов. Обсудив вопрос о награждении орденами, комиссия призна­ла, что «установление в настоящее время какого бы то ни было ордена или внешнего знака отличия — преждевременно».

Свое решение комиссия аргументировала тремя обстоятельства­ми. Во-первых, бойцы Сибирской армии — люди, безусловно, идейные, и для них знак внешнего отличия не будет играть существенной роли. Во-вторых, многие из них рассматривают борьбу за свободу Сибири и Сибирское учредительное собрание как составную часть борьбы за Россию во главе с Всероссийским учредительным собранием. Для та­ких борцов орден от Временного Сибирского правительства не станет достаточно почетной наградой. В-третьих, «награждение орденами те­перь, когда состав армии почти исключительно офицерский, даст по­вод для демагогии». В то же время, создавая необходимость сохранить для потомков имена и подвиги лиц, особо отличившихся в боях и в деле воссоздания армии и государства, комиссия признала желательным уч­редить особую почетную книгу, в которую предлагалось заносить имена этих лиц с описанием их заслуг и подвигов. В будущем эту книгу пред­полагалось передать Учредительному собранию, «которое одно вправе оценить и вознаградить заслуги, оказанные государству».

Гришин-Алмазов утвердил решение комиссии, добавив, что по­четные книги надлежит ввести в штабах корпусов. Одновременно он приказал объявить, что за боевые отличия военнослужащие будут вознаграждаться чинами, назначением на более высокие должности, а также сообщением о подвигах в приказах по полкам, дивизиям, кор­пусам и армии.

Приказом по Сибирской армии от 2 июля 1918 года первые четве­ро военнослужащих получили производства в следующие чины, в том числе командир Степного Сибирского корпуса полковник П.П. Иванов-Ринов — в генерал-майоры, командир Средне-Сибирского корпуса подполковник А.Н. Пепеляев — в полковники, командир роты отряда есаула Красильникова капитан К. В. Неофитов-Неволин — в подполков­ники (посмертно), начальник гарнизона на станции Тайга доброволец В. Кротов — в прапорщики. В тот же день Гришин-Алмазов приказал командирам корпусов представить по команде к производству в сле­дующие чины особо отличившихся в боях офицеров и добровольцев. В приказе обращалось внимание на то, что «должны быть представлены самые достойные с должным разбором, и начальникам не руководство­ваться нежеланием обидеть, причинить неприятность».

С этого времени за боевые или иные заслуги военнослужащие Си­бирской армии стали производиться в следующие чины вплоть до ге­неральских. В течение июля — ноября 1918 года были произведены из полковников в генерал-майоры двадцать офицеров кроме Гриши­на-Алмазова и Иванова-Ринова — Г.А. Вержбицкий, В.В. Зверев, П.П. Бе­лов, Е.К. Вишневский, А.Г. Укке-Уговец, Н.Т. Сукин, А.Н. Пепеляев, А.В. Эллерц-Усов, М.П. Никитин, П.А. Бобрик, С.И. Лящик, А.М. Ми­хайлов, М.И. Федорович, А.М. Ионов, В.А. Иванов, И.А. Смирнов, Б.М. Зиневич и Ф.Г. Ярушин.

14 августа Гришин-Алмазов дал начальникам дивизий право пред­ставлять к производству в первый офицерский чин солдат, «отличаю­щихся решительным характером, отлично знающих службу и умеющих заставить подчиненных повиноваться».

Вопрос о награждении орденами, однако, решался независимо от позиции штаба Сибирской армии. 21 августа 1918 года командующий войсками Восточного фронта полковник Р. Гайда приказал командиру Средне-Сибирского корпуса полковнику А.Н. Пепеляеву и начальни­ку чехословацких войск капитану Э. Кадлецу «для рассмотрения пред­ставлений к награждению орденом Св. Георгия за подвиги, оказанные с 20 июля по 20 августа» собрать 23 августа при штабе фронта в городе Верхнеудинске Георгиевскую думу.

Собравшись, Георгиевская дума приняла решение о награждении ряда русских и чехословацких офицеров орденами Св. Георгия III и IV степени. В числе награжденных III степенью ордена оказались полков­ники Гайда и Пепеляев. С морально-этической точки зрения такое ре­шение выглядело весьма неоднозначно, так как эти офицеры, являясь членами Георгиевской думы, осуществляли не что иное, как самонаграждение высшими российскими боевыми орденами. В свою очередь Временное Сибирское правительство отклонило постановление Геор­гиевской думы и рекомендовало ускорить учреждение орденов «Осво­бождение Сибири» и «Возрождение России».

По приказу Гришина-Алмазова 28 августа 1918 года в штабе Сибир­ской армии собрались 36 находившихся в Омске офицеров — георги­евских кавалеров и кавалеров Георгиевского оружия — для решения вопроса о награждениях военнослужащих. Собравшиеся офицеры еди­ногласно высказывались за то, что награждение офицеров и солдат ор­денами Св. Георгия, Георгиевским оружием, Георгиевскими крестами и медалями уместно лишь в войне с внешним врагом, но неуместно в вой­не гражданской. Вместе с тем они поддержали возможность награжде­ния особо отличившихся солдат и офицеров «сибирскими» орденами.