– Он был вне себя от злости и угрожал отомстить мистеру Лайлу, – добавил Джек.

Смитти нахмурился.

– Нет, это невозможно, – сказал он. – Николс никак не мог нанять этого самого Рэндалла.

– Но почему?

– У него совсем нет денег! Ни единого шиллинга. Третьекурсникам пришлось скидываться, чтобы он мог заплатить за комнату, иначе его вышвырнули бы на улицу!

Джек и Лео переглянулись.

– Так получается, что Николса надо исключить из списка подозреваемых? – задумчиво проговорил Джек. – На то, чтобы заплатить Рэндаллу – да и подкупить сторожа, – нужно немало денег.

– Мы хотели ещё кое о чём спросить, – добавила Лео, повернувшись к Конни. – Незадолго до ограбления Лил видела у «Синклера» неких дам, которые вели себя довольно странно. Она убеждена, что среди них была и миссис Сент-Джеймс.

К удивлению Лео, Конни резко побледнела.

– Я… я и не думала, что кто-то ещё об этом узнает, – едва слышно прошептала она.

– О чём об этом? – спросил Джек, изумлённо поглядев на неё.

Конни оглядела собравшихся и глубоко вздохнула.

– Видимо, надо вам всё рассказать, хотя мне придётся несладко, если они об этом узнают, – начала она. – Понимаете… когда я несколько недель назад была на собрании суфражисток, там все обсуждали девиз миссис Панкхёрст[6] «Не словом, а делом!». Миссис Сент-Джеймс сказала, что надо действовать активнее, чтобы привлечь внимание к нашему движению. Все сошлись на том, что нужно сделать что-то по-настоящему заметное, что-то такое, что пробудит в людях живой интерес, а не просто читать лекции и раздавать листовки. Миссис Сент-Джеймс услышала о готовящейся выставке в «Синклере» и решила, что это неплохой вариант.

– То есть? – изумлённо уточнила Лео.

Вид у Конни был несчастный. Она понизила голос до шёпота.

– Только никому ни слова, – взмолилась она. – Они жаждали действий, и им пришло в голову, что можно сорвать выставку. Они планировали забросать галерею камнями через окно и сбить все экспонаты. Подумывали даже о том, чтобы ворваться на церемонию открытия выставки и испортить картины. Им хотелось доказать всем, что женщины – это не только модели для художников, они и сами могут быть художницами. Когда они узнали, что я тоже участвую в организации выставки, они стали меня уговаривать, чтобы я помогла им её сорвать.

– Но… как же ты могла? – с укором спросил Джек.

– Нет-нет, разумеется, я отказалась! – поспешно заверила его Конни. – Сказала, что не буду им помогать и что лучше им подыскать другие способы. Разбить окна – это одно, но ведь могли пострадать Лил и другие манекенщицы! Да и потом, я уверена, что нельзя уничтожать произведения искусства, даже ради благого дела.

Джек смутился, а Конни тем временем продолжала:

– Само собой, им это сильно не понравилось. Они заявили, что мне якобы плевать на право голоса для женщин, раз я не готова бороться за него любыми путями. И я на какое-то время перестала посещать собрания, но, когда картину похитили, первая моя мысль была: «А не они ли это сделали?»