Армия крестоносцев вышла из Антиохии 13 января 1099 года и направилась на юг — по узкому коридору между горной грядой и Средиземноморским побережьем. Большинство местных эмиров, предпочитая не связываться с ордами «ужасных франков», не оказывали им особого сопротивления. Наиболее могущественные из мусульманских правителей — в Дамаске, Алеппо и Мосуле — лишь выжидали и внимательно наблюдали за пришедшими: они не испытывали желания помогать египетским халифам из рода Фатимидов, чьи войска годом раньше в очередной раз оккупировали Иерусалим.
Наконец 7 июня 1099 года войско крестоносцев разбило лагерь под стенами Священного града. Хотя Иерусалим уступал по размерам Антиохии и почти не играл политической роли, тем не менее он являлся хорошо укрепленным бастионом еще со времен императора Адриана, заново отстроившего все крепостные сооружения. Правившие здесь византийцы, Омейяды и Фатимиды, постоянно усиливали его оборонительную мощь, а Ифтихар, мусульманский правитель из династии Фатимидов, неплохо подготовился к нашествию крестоносцев. Все христиане — но не евреи — были изгнаны из города. Все цистерны были заполнены водой, созданы огромные запасы еды. Вместе с тем все источники вне города либо засыпали, либо отравили. Около оборонительных укреплений разместили арабские или суданские войска, и из Египта ожидалось подкрепление.
Осознавая угрозу со стороны направленной к городу вооруженной подмоги, ощущая явный недостаток продовольствия и воды и не располагая тяжелой осадной техникой для взятия крепости — передвижными башнями и стенобитными машинами, крестоносцы не без оснований решили, что долгая осада обречена на неудачу. Только треть из тех, кто двумя годами раньше покинул Европу, осталась в живых. Не считая невооруженных богомольцев, женщин и детей, в строй могли встать лишь около двенадцати тысяч пехотинцев и менее полутора тысяч конных рыцарей. Крестоносцы знали, что не могут рассчитывать на помощь византийцев: на самом деле император Алексей, вместо того чтобы послать войска, затеял за их спиной переговоры с египетским халифом.
В это время, будто посланные Божественным провидением, в покинутый мусульманами порт Яффа прибыли корабли из Англии и две генуэзские галеры. Они доставили продовольствие и необходимые для осадных машин и штурмовых башен гвозди, гайки, болты и другие приспособления. Танкред и Боэмунд с частью крестоносцев выдвинулись дальше в Самарию, надеясь отыскать там деревья для сооружения стенобитных устройств. Заготовленные бревна они доставили в лагерь на верблюдах. Генуэзские плотники тут же приступили к изготовлению передвижных башен, катапульт и штурмовых лестниц. Особенно впечатляли три огромные башни новой конструкции; в каждой из них было по три этажа: первый предназначался для рабочих, которые руководили движением, второй и третий — для воинов, которые должны были вести осаду. Эти перекатные крепости были выше стен осаждаемого города. На вершине каждой башни был подъемный мост, по которому можно было проникнуть в саму крепость.
Штурм Иерусалима начался 13 июля 1099 года. Первым под прикрытием штурмовой башни крепостных стен достиг отряд под командованием Раймунда Тулузского. Однако в этом месте обороной руководил сам комендант гарнизона Ифтихар, и провансальцам не удалось с ходу преодолеть крепостной вал. На следующее утро Готфрид Бульонский на такой же передвижной башне приступил к штурму северных укреплений, и уже к полудню его воинам удалось перекинуть мост с верхушки башни на городскую стену, откуда Готфрид вместе с братом Евстафием Булонским организовали решительную атаку. Первыми по мосту ворвались два фламандских рыцаря — Литольд и Гильберт Турнейские. Вслед за ними в пролом двинулись знатные крестоносцы из Лотарингии и Танкред со своими норманнами. Часть воинов Готфрид направил открыть городские ворота, тем временем Танкред мечом пробивал дорогу к Храмовой горе, которую мусульмане собирались превратить в укрепленный редут. Но своим стремительным натиском Танкред их опередил. Ворвавшись в мусульманский храм на горе, он захватил хранившиеся там сокровища, а в обмен на крупный выкуп разрешил сдавшимся туркам укрыться в мечети аль-Акса, на которой укрепил свой штандарт — в знак того, что пленники находятся под его защитой.
Вскоре Ифтихар, укрывшийся с небольшим отрядом в башне Давида, сдался на милость Раймунда Тулузского, пообещавшего выпустить его со свитой из Иерусалима в обмен на городскую казну. Это были те немногие мусульмане, кто остался в живых после ужасной резни, учиненной победителями. Опьяненные победой и еще не остывшие после жестокой схватки, крестоносцы ворвались в город и стали истреблять городских жителей, независимо от возраста и пола, — так уже было тысячу лет назад, при взятии Иерусалима римскими легионерами императора Тита. Даже знамя Танкреда над мечетью аль-Акса не смогло защитить укрывшихся там беженцев — все они были убиты. Иерусалимские евреи тоже попытались спастись в своих храмах, но крестоносцы подожгли синагоги, и все евреи сгорели заживо.
В своих мемуарных хрониках духовник Раймунда Тулузского, Раймунд Агильерский, даже не пытается преуменьшить жестокость тех ужасных событий, свидетелем которых был. На Храмовой горе он оказался по щиколотку в крови — то была кровь убитых мусульман. «По всем… улицам и площадям, куда ни оберни взор, валялись груды отрубленных голов, рук и ног. Среди человеческих и лошадиных трупов как ни в чем не бывало разгуливали люди». Однако на взгляд самого священника, мусульмане получили по заслугам: «Какое заслуженное наказание! И то место, где долгие годы они предавались святотатству и оскверняли имя Бога, теперь покрыто кровью самих богохульников».
Апологеты мусульманства не преминули противопоставить зверства, учиненные франкскими рыцарями, милостивому и гуманному отношению к жителям Иерусалима со стороны халифа Омара, который захватил город в 638 году, — ведь благодаря христианам византийцы сдали город без сопротивления. Однако особенно горячие споры на эту тему возникли позднее. Теперь же всем христианам оставалось только ликовать, что цель, поставленная папой Урбаном II, достигнута, что крестоносцы выполнили свой обет. После трех лет тягот, мучений и далекого трехтысячекиломстрового путешествия в край с ужасным климатом и через земли врагов паломники-крестоносцы наконец достигли своей цели. 17 июля все оставшиеся в живых принцы, бароны, епископы, священники, проповедники, богомольцы, воины и просто попутчики прошли по улицам разграбленного Иерусалима к храму Гроба Господня. Там они возблагодарили Всевышнего за свою выдающуюся победу и отслужили торжественную мессу в этом священном для всех христиан месте.
Часть вторая
ТАМПЛИЕРЫ
5. Бедное братство — Христово воинство
За годы, последовавшие после взятия Иерусалима, на отвоеванных крестоносцами территориях («заморских», как их называли в Западной Европе) образовалось четыре франкских государства. На севере возникло княжество Антиохия под управлением южно-итальянского норманна Боэмунда Тарентского. На восток от него, по другую сторону Евфрата, было упомянутое выше графство Эдесса во главе с Балдуином Булонским. Южнее Антиохии находилось графство Триполи, которое прибрал к рукам Раймунд Сен-Жиль, граф Тулузский (он умер при осаде города турками в 1105 году). Еще дальше на юг — на территории от Бейрута на севере до Газы на юге — располагалось Иерусалимское королевство, которым управлял Готфрид Бульонский, не желавший принять официальный королевский сан в городе, где когда-то Христос нес свой терновый венец, и потому взявший титул защитника Гроба Господня.
Папа Урбан II скончался в Риме через две недели после триумфального взятия Иерусалима, но эта радостная весть так и не успела дойти до него. Незадолго до смерти наследником Адемара Монтейльского в качестве папского легата на Востоке он назначил Даймбера, архиепископа Пизанского. Даймбер стал патриархом Иерусалимским, а после смерти Готфрида в 1100 году попытался закрепить за римской церковью и все Иерусалимское королевство. Однако франкская знать этому воспротивилась и посадила на освободившийся трон брата Готфрида — Балдуина Булонского, которому принадлежало Эдесское графство. Балдуин был не столь щепетилен в выборе королевского титула, и на Рождество 1100 года отвергнутый Даймбер возложил на него корону иерусалимского монарха. Произошло это знаменательное событие в церкви Рождества Христова в Вифлееме.
Общественный порядок, установившийся в латинской Сирии и Палестине, основывался на тех же феодальных принципах, что и в Западной Европе. Но в то время как властные правители, такие как Вильгельм Завоеватель в Англии и Роджер Хойтсвилл на Сицилии, прочно удерживали контроль над завоеванными землями, Готфрид, а после него и Балдуин избирались другими знатными крестоносцами всего лишь как первые среди равных, что заставляло их с большим уважением относиться к правам вассалов. В новом кодексе были прописаны и дополнительные права, на Западе в ту пору еще не известные. Обязательства князей Триполи, Эдессы и графа Антиохийского перед иерусалимским сюзереном были столь же неопределенными, как отношения графов и герцогов с королем Франции того периода: они признавали его верховенство, лишь когда их собственной безопасности угрожала мусульманская коалиция. Юный племянник Боэмунда, Танкред, покоривший провинции Галилея и Сидон, формально признавая себя вассалом короля Балдуина, вел себя как суверенный правитель. Наблюдалось практически непрерывное перемещение высших представителей знати с одного трона на другой, как фигур на шахматной доске: когда во время очередного похода на турок Боэмунд попал в плен, Антиохией в его отсутствие правил Танкред. Когда Балдуин Булонский был возведен на иерусалимский трон, в Эдессе его сменил двоюродный брат и тезка — Балдуин Буржский. Когда Боэмунд был наконец выкуплен, в плен попал уже Балдуин Буржский, а на его место в Эдессе пришел Танкред — позднее он вернулся в Антиохию в качестве регента, когда его дядя Боэмунд отправился в Европу за подкреплением.
Недостаток в живой силе у новых франкских правителей с самого начала стал отличительной особенностью «заморских территорий». Осенью 1099 года, после победы над египетской армией, направлявшейся на подмогу запертым в Иерусалиме туркам, большинство уцелевших крестоносцев потянулись домой, и Готфрид Бульонский остался в городе всего с тремя сотнями рыцарей и тысячью солдат. Не больше войск было и у сменившего его на троне Балдуина I. Поскольку угроза нападения со стороны мусульман Фатимидов на некоторое время ослабла, представилась возможность исправить уязвимое положение Иерусалимского королевства путем дальнейшего расширения его территории, в частности за счет средиземноморских портов. Проникнувшись важностью этого предприятия и рассчитывая на славу, успех и церковные вознаграждения, подобные тем, что достались первым крестоносцам, на Ближний Восток отправились новые отряды искателей приключений из Европы — из Франции, Ломбардии и Баварии. Эти отряды были атакованы турками, как только добрались до Анатолии, и лишь немногие сумели вернуться в Константинополь.
Для короля Балдуина большее значение имели морские военные экспедиции из приморских республик Италии — Пизы, Венеции и Генуи. Предвидя возможности, открывавшиеся в случае овладения портами на востоке Средиземноморья, они предложили свою поддержку в обмен на будущие привилегии. Один за другим латиняне захватили все прибрежные города — Хайфу, Яффу, Арсуф, Кесарию, Акру и Сидон. С падением Тира в 1124 году мусульмане полностью лишились восточных портов на Средиземном море, а военно-стратегическое положение франкских государств заметно упрочилось.
Куда большие трудности вызывало умиротворение завоеванных территорий. На итальянских галерах прибыли тысячи новых паломников, наслышанных о победах своих предшественников и жаждавших немедленно двинуться в землю Сионскую. Некоторые из них были вооружены, у остальных же были только посох и сума. Порой богомольца было трудно отличить от крестоносца. Те и другие не только молились в церкви Гроба Господня, прося о том, чтобы сбылись их обеты, но посещали и другие святые места в Иудее и Самарии. В Иерусалиме был Собор в Скале, теперь превращенный из мечети в церковь, освящавшую то место, откуда Иисус изгнал торговцев и ростовщиков и которую крестоносцы называли Храмом Всевышнего. На юго-восточном склоне Храмовой горы сохранился дом святого Симона, в котором стояли кровать Богородицы, колыбель и купель младенца Иисуса; а севернее ворот Иеосафата была церковь, возведенная в честь родителей Девы Марии — Иоакима и Анны. Неподалеку от Иерусалима находились: дом Захарии, в котором родился Иоанн Креститель; источник Марии, к которому они с Иосифом свернули, когда разыскивали в Иерусалиме Иисуса; место, где было срублено дерево, из которого сделали крест для распятия Христа; и площадка, где Иисус беседовал с апостолами, объясняя им заветы Всевышнего.
Изрядно вытоптанная христианами-богомольцами тропа вела на восток от Иерусалима — в Иерихон и на реку Иордан, в водах которого паломники жаждали совершить повторное крещение. Здесь они благоговейно прикасались к камню, с которого Иисус садился на осла, чтобы отправиться в Иерусалим в день Вербного воскресенья; осматривали яму, в которую злые братья столкнули Иосифа; проходили по дороге, где добрый самаритянин оказал помощь жертве разбойников; видели место, где святое семейство отдыхало по пути в Египет; и, наконец, приближались к речному перекату, где Иоанн крестил в водах Иордана самого Христа.
Местность была пустынной и сильно пересеченной, а отношение к ним окрестных мусульман злобным, потому путь для богомольцев был столь же опасен, как и в дни доброго самаритянина. Стоило паломникам высадиться с корабля где-нибудь в Яффе, как они сразу подвергались нападениям сарацинских головорезов и воинственных бедуинов, которые укрывались в пещерах, расположенных среди Иудейских холмов. Пилигримы, имевшие хоть какое-нибудь оружие, могли себя защитить, но большинство были абсолютно беззащитны перед вооруженными мусульманами. Войска же самого короля Балдуина были сосредоточены в главных стратегических пунктах и в средиземноморских портах.
В 1104 году в Святую землю с большой свитой рыцарей прибыл граф Гуго Шампанский. Из своей резиденции в городе Труа в верховьях Сены он управлял большими и весьма богатыми землями, входившими в состав Западного Франкского королевства Карла Лысого. Гуго был очень набожен и несчастлив в браке — у него имелись сомнения, является ли он настоящим отцом своего старшего сына. Среди его вассалов был рыцарь по имени Гуго де Пейн, поместье которого располагалось в нескольких километрах от Труа, ниже по течению Сены. Приписан он был к церковному приходу Монтиньи; граф Шампанский был его законным сюзереном, и Пейн входил в его рыцарскую дружину.