— Забираю карточку Галимуллиной. Знаешь, и без того работы невпроворот, а еще Пал Палыч гоняет туда-сюда…

Даниил сделал вид, что внимательно слушает болтовню отличника. Сам же был сконцентрирован на сигарете и своих мыслях.

— Ладно, бывай, — сказал на прощание Трофимов.

— Давай, — махнул рукой Даниил. — Эй, слушай. Мне просто интересно. Что сказал психолог?

— По поводу Алины? Есть предположение, что она могла совершить убийство во сне. Это называется сомнамбулизм.

Даниил кивнул. Трофимов уже скрылся за дверями поликлиники, а он все продолжал стоять на месте с тлевшей сигаретой, зажатой между пальцев. Придя в себя, он сделал пару затяжек, запульнул сигарету куда подальше и направился к дороге. На остановке он дождался автобуса, на котором отправился в сторону отдела.

В салоне автобуса было на удивление тепло. Двигатель бодро урчал, и от этого звука клонило в сон. А ведь Даниил помнил еще старые автобусы — холодные, гремевшие каждым сантиметром конструкции. Но вот на смену стареньким ЛАЗам сентябрьскими сухогрузами пришли относительно новые «Волжанины». Очередной подарок городу от могущественной компании Kingston Gold.

Устроившись в удобном кресле, Даниил наблюдал за тем, как мимо в медленном темпе проплывали знакомые виды. Город и его окрестности утопали в снегу. Казалось, что сугробы светились изнутри — уж слишком много было света вокруг. И дело было не в худощавых фонарях вдоль дороги, и не в свете фар редких машин, и даже не в свете окон чужих жизней. Казалось, будто кто-то наверху включил дополнительный источник света.

Даниил поднял голову и заметил, как по небу, лениво извиваясь, двигалась зеленая змея. Словно почувствовав пристальный взгляд, она стала скручиваться спиралью, и ее бока расползлись, будто кто-то полоснул ее ножом. Зеленая жижа расплылась по небу, стала призрачной, невесомой.

Давненько он не видел северного сияния. Вспомнилось, как, будучи пацаном, пытался кричать все громче и громче, надеясь, что свечение верхних слоев атмосферы отреагирует на его далекие сигналы и примет интересный, знакомый узор.

Дорога шла вдоль покрытого толстым слоем льда озера. По нему передвигались люди. Детвора игралась. На обочине был припаркован черный пикап. Водитель стоял спиной к дороге и курил.

Тряхнув головой, Даниил рванул со своего места. Остановка автобуса располагалась в сотне метров. Когда двери открылись, Даниил выпрыгнул на улицу и побежал в сторону пикапа, но тот уже вспыхнул фарами, развернулся и оставил после себя только облако выхлопных газов.

Даниил выругался. Сощурился, пытаясь разглядеть номер машины, но не тут-то было — перед глазами возникла пелена. Даниил понимал, что и расстояние большое, и зрение его давно уже не было идеальным, но он никак не мог отделаться от мысли, что каждый раз все не так получалось с этим Темнолицым. То он находился будто бы под гипнозом и ехал с ним в одной машине вместо того, чтобы вести беседу на повышенных тонах; то резко терял зрение, когда нужно было разглядеть номер. Что все это значит?

Когда Даниил вернулся домой, Ольга уже спала. Стараясь не шуметь, он стянул с себя верхнюю одежду и ботинки, а после долго стоял в дверях комнаты, глядя на спавшую жену: на ее вздымавшуюся под тонким одеялом грудь и обнаженные плечи; на распущенные светло-русые волосы и тревожные веки, под которыми прятались знакомые голубые глаза. Знал ли он эти глаза на самом деле? Или, как и любой склонный к алкоголизму человек, старался принимать желаемое за действительное?

Хотелось прикоснуться к ее телу, провести пальцами по ее груди, по животу, опуститься ниже. Впервые за долгое время желание овладеть Ольгой заволокло сознание Даниила. Неужели он просто гоняется за чувствами? Неужели все эти сложности нужны лишь для того, чтобы гореть? Как часто мы не ценим то, что имеем, потому что есть такая в человеке черта, благодаря которой он начинает поиски нового и готов к изменениям внешним и внутренним…

Даниил остановил поток мыслей. Он знал, что заблуждается. Просто иногда ты двигаешься по горизонтали, а иногда — по вертикали. И если у тебя не получается менять что-то в браке, двигаться дальше, то ты находишь отдушину на стороне.

Отдушину… от этого слова Даниилу стало не по себе. Алина, что же, просто отдушина? Как бы это ужасно ни звучало, но если бы не было в городе Алины, была бы другая женщина. Разве нет? Даниил, просто свыкнись с мыслью, что ты не уважаешь женщин. Ты просто пользуешься ими, пока тебе не надоест.

Слишком долго он стоял в дверях. Слишком долго смотрел на Ольгу, и она словно почувствовала его взгляд сквозь пелену сна. Зашевелилась. Даниил подался назад и закрыл за собой дверь. Он ведь понимал, что, если она проснется, он не выдержит и спросит про вечер понедельника.

Вернувшись в прихожую, он проверил тумбочку у зеркала, после чего проверил карманы Ольгиной куртки. Ничего не нашел. Перешел к сумочке, которая как раз висела рядом. Наткнулся на кошелек, в котором было немного наличности, пластиковая карточка и фото Даниила, такое же, как в милицейском удостоверении. Еще в сумочке лежала пачка сигарет и простенькая зажигалка, пачка мятной жвачки и ключи…

Сердце замерло. Даниил не сразу сообразил, что у него в руках всего лишь ключи от их квартиры. Он подумал, что становится параноиком. Мысли эти пролетели молнией, когда он услышал, как скрипнула дверь за спиной.