– Конечно, мистер Кадаши, конечно, – сказал Кирилл. Говорить было больно; кровь всё струилась на пол. Во рту ныли развороченные дёсны.

Йоши потянулся к мешку и достал оттуда голову Дикси. Якудза поднёс её к уровню глаз Кирилла, и тот воочию увидел лицо товарища. Оно было распухшим от ударов, и на него налегали мокрые волосы. Будто по команде Йоши утёр лицо Дикси, убрав волосы в сторону, чтобы Кирилл мог получше всё разглядеть.

– Ну же, говори.

Слова будто бы застряли в горле. Кирилл почувствовал, как дрожат колени. Он всё не мог оторвать взгляда от лица Дикси. Нет, это же не на самом деле. Это же какой-то дурной сон.

– Говори! – Йоши бросил биту на пол и дал Кириллу пощёчину.

– Я… не… знал.

– Совсем-совсем? – спросил Йоши.

Кирилл всё не отводил глаз от отрезанной головы товарища. Непроизвольно он начал всхлипывать и сглатывать солёную кровь.

– Совсем… ничего.

– По своей глупости ты думал, что Дикси согласовал свою операцию со мной?

Кирилл судорожно закивал.

– А на рынок вы зачем явились?

– Он сказал… что тут будет безопасно. Я не думал… я не знал.

Якудза кивнул и положил голову Дикси обратно в мешок. Кирилл наконец подал признаки осознания происходящего и посмотрел в лицо Йоши. Ещё никогда в жизни он так не боялся. Даже когда едва не умер в двенадцать лет, попав под пыльную бурю. Даже когда остался один в огромном Старом Мире. Он не боялся. Но сейчас он по-настоящему чувствовал холодные когтистые лапы смерти на плечах, и это бросало его в дрожь.

– Я тебе верю. – Йоши поднял мешок и отдал его одному из своих людей.

Эти слова казались Кириллу ненастоящими. Неужели он будет жить? Чёрт, если так, то он больше никогда не будет ввязываться в серьёзные дела. Он лучше будет всю жизнь работать на шахтах и довольствоваться тем, что есть, да! Или торговать пиратским ПО. А если надо, то не будет этого делать. Всё что угодно за жизнь!

– По факту, напортачил Дикси, – сказал Йоши. – И он в полной мере заплатил за содеянное. Ты согласен?

Кирилл закивал, опустив глаза в пол.

– Да-а… Но ведь и у твоих действий тоже есть какая-то степень вины? Пусть и не такая крупная, как у Дикси, так?

Кирилл кивнул.