– Так вы впервые встретились? – Глаза Кейли расширились в изумлении.

– Да, – с улыбкой ответил Ред, перенесшийся мыслями в тот вечер. – Позже она призналась, что попыталась выяснить, кто я такой, как только увидела меня среди гостей. Вероника была довольно прямолинейной леди и всегда говорила то, что думает.

– То есть она захотела заполучить тебя, – догадалась Кейли.

Ред бросил на нее взгляд из‑под полуопущенных век.

– Да, она хотела меня. И я хотел ее. Ты когда‑нибудь видела ее фотографии?

– Да, она была прекрасна, – признала Кейли.

– Прекрасна… И внешне, и внутренне, – подтвердил Ред. – Она росла и воспитывалась в голливудском обществе. Ее родители были звездами кино в свое время, и Вероника начала сниматься, едва научившись говорить. За свои тридцать лет она прошла весь путь рано вспыхнувшей звезды – попробовала наркотики, привыкла к вседозволенности, пережила выкидыш, распад брака… И все же ей как‑то удавалось оставаться красивой, прелестной, чистой, что ли… За три года, что мы были вместе, я не слышал, чтобы Вероника отзывалась о ком‑то цинично. Нет, она вовсе не была образцом добродетели. – При воспоминании о ней глаза Реда горели внутренним светом. – Вероника могла быть веселой, умела шутить, разыгрывать кого‑либо. Она научила меня смеяться над собой, быть самоироничным и не воспринимать жизнь слишком серьезно. Три года, что я провел с ней, были лучшими в моей жизни.

– Она… Вероника тоже любила тебя?

– Да, – ответил Ред, не задумываясь. – Она любила меня.

– Тогда скажи мне, почему она решила умереть?

Возле рта и носа Реда образовались горестные складки.

– Я попросил ее выйти за меня замуж. Мы любили друг друга, и это показалось мне естественным. А Вероника отвергла мое предложение, приведя множество причин, не упомянув единственную, настоящую. Через восемнадцать месяцев с начала нашей совместной жизни ей поставили неутешительный диагноз. Врачи обнаружили у Вероники рак, – мрачно проговорил Ред.

– О нет! – Кейли задохнулась от ужаса.

– Да, – резко подтвердил он. – Медицина ничем не могла ей помочь. Жить Веронике, по прогнозам врачей, оставалось максимум год. Мне она ничего не сказала об этом, и последующие восемнадцать месяцев я продолжал жить в раю призрачного счастья. Но накануне аварии Вероника открыла мне правду. Я уже понимал, что с ней что‑то не так. Она начала быстро уставать, теряла вес… Но мне и в голову не приходила мысль о… Вероника была так молода, красива. Я настаивал, чтобы она побывала у всех известных светил, был готов сделать все возможное, лишь бы она жила.

– Но она покинула тебя, – тихо подсказала Кейли Реду, видя, как он глубоко страдает.

Он покачал головой:

– Она пообещала, чтобы успокоить меня, но на следующий день подняла в небо свой самолет и больше не вернулась. Он потерпел крушение над морем. В оставленной для меня записке она объяснила свой поступок тем, что не смогла бы вынести моей боли и горя и что не хотела, чтобы я запомнил ее больной и немощной. – Ред закрыл лицо руками. – Я все… все, что угодно, сделал бы для нее.

Кейли прошла через комнату и, подойдя к Реду, села на пол возле него, утешающим жестом положив руки на его колени.

– Ты не мог предотвратить ее гибель, – тихо сказала она. – Ред, она была мужественным человеком. Не хотела вновь и вновь испытывать разочарование, обрекая на это еще и тебя.

Ред медленно опустил руки.