– Да вы моралист… – удивилась я.

– Пойдемте в ресторан, Алиса Михайловна, оставим разговор о моей морали на потом, – неожиданно серьезно ответил магнат.

На столике не стояло ничего, кроме еще одного букета цветов.

– Какую кухню вы предпочитаете? – спросил мой спутник. – Я не стал заказывать, боясь, что не угадаю.

– А из чего выбирать? – поинтересовалась я.

– Сразу видно, что вы никогда не были в «Павлине», – улыбнулся Шаповалов.

– Не была, – призналась я. – Никто не приглашал.

– Здесь есть любая кухня. Кавказская, японская, русская, итальянская, французская. Любое меню на выбор.

– Тогда японскую, – решила я. – Не могу пройти мимо лишней возможности отведать суши.

Через пять минут мы сделали заказ.

– Так вам интересно, почему я не люблю проституток? – поинтересовался Шаповалов, когда отошел официант.

– Честно признаться, не очень, – ответила я. – Но нам ведь все равно надо о чем-то разговаривать.

– А вы достаточно прямолинейны, – засмеялся мой спутник. – И все-таки мне хочется вам обо всем рассказать сразу, чтобы вы не мучились в догадках, к примеру, о том, почему я обратился в ваше агентство.

Как и все нормальные люди, я был женат. Мы с моей женой Еленой познакомились еще в институте. У нас была студенческая свадьба, потом завешанная пеленками комната, сначала в институтском общежитии, потом в заводском.

Мы очень хотели детей, поэтому с разницей в два года у нас родились две дочери. К тому моменту я уже руководил цехом, мы переехали в трехкомнатную квартиру.

Потом производства начали закрываться, и я ушел в бизнес. Как видите, у меня все получилось. Но как очень многие бизнесмены, я нашел деньги и практически потерял семью. Мне было очень некогда, поэтому с детьми жена крутилась сама, как могла. Я искренне считал, что если я перевез семью в отдельный дом с бассейном в подвале, если моя жена может не работать, а дочери учатся в самых престижных школах, то мой долг перед ними выполнен. А потом…

Шаповалов повертел в руках палочки для суши, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, и продолжил…

– Потом я влюбился. С Верочкой меня познакомили на каком-то банкете. Она была… волшебная. Такая хрупкая, как статуэтка. И волосы. У нее были длинные гладкие волосы цвета воронова крыла. Ей было двадцать, всего на два года больше, чем моей старшей дочери. У нее были какие-то проблемы с матерью. Та болела, и на лечение требовались деньги. Много денег. Я давал, потому что для нее мне было ничего не жалко.

Она очень быстро забеременела и почему-то страшно этому обрадовалась. Я говорил, что не могу развестись, потому что у меня двое детей и мы с женой сто лет вместе. Что она поддерживала меня, когда я карабкался на вершину, и сейчас, когда я стою на этой вершине, я не могу отплатить ей черной неблагодарностью.

– Ты не понимаешь, – отвечала Верочка, закрывая мне рот ладошкой. – Это просто не имеет значения. Теперь вообще ничего не имеет значения. Потому что теперь никто больше не сможет мной командовать. Я свободна, совершенно свободна.