Предплечья изрезаны. Несколько колотых ран на теле в области груди под окровавленными дырами на одежде. Рядом с трупом на полу валяется нож. Ещё один, охотничий, воткнут в косяк двери. На рукоятке и на лезвии запёкшаяся кровь. Резали двумя ножами? Убийц было двое или просто поножовщина между собутыльниками? Сначала один схватился за нож, потом второй, и понеслась…

Ни к чему не прикасаясь, Манин походил по залу, высматривая и осторожно переступая следы. Заглянул в спальню. Везде порядок. Только разбитое вдребезги стекло в межкомнатной двери, осколки которого рассыпаны на полу. Похоже, расправа была скоротечной и длилась не больше нескольких минут.

Он вернулся к трупу, опять внимательно осмотрел лицо и руки. Ага, ему ещё и по физиономии врезали. Вон кровоподтёк на левой скуле. Сам тоже кулаками махал – кожа на костяшках сбита. Получается, поножовщине предшествовала драка, во время которой досталось и преступнику. Вывод: у злодея имеются следы побоев. Хорошо, одна примета есть.

– Это кто? – Манин кивнул на труп и упёрся взглядом в понятых, делая ставку в основном на женщину.

Не ошибся. Пожилая тётка оказалась на удивление словоохотливой. Начав говорить, выложила кучу сведений, полезных и не очень.

Покойника она знала довольно хорошо, хоть обитала не в этом доме, а в том, что напротив. Игорь был хозяином квартиры. Работал на расположенном поблизости предприятии, от которого сравнительно недавно здесь и поселился. Жил в согласии с окружающими: никого зря не обижал, с соседями не ссорился. С кем пил перед убийством, никто не видел, но, возможно, знает его подружка, которая часто сюда наведывается… Вернее, наведывалась. Что за подруга? Так Оленька же. Она тут, у соседей сидит, плачет. Оля-то и обнаружила труп, да в милицию позвонила.

«Почему бы сразу с этого не начать», – выругался про себя Манин и пошёл в названную квартиру.

Оля оказалась симпатичной молодой девушкой. Она сидела на полу соседской прихожки, судорожно всхлипывала и курила, не переставая, одну сигарету за другой. Рядом стояла набитая окурками пепельница. Очаровательную красоту девушки не могла скрыть ни размазанная по щекам тушь, ни растрёпанные волосы, неровными прядями спадающие на лицо. Видно, что следы туши она старалась вытереть, и непослушные волосы постоянно отводила назад, пыталась пригладить, нисколько не задумываясь над тем, что прихорашивается. Женщина в любой ситуации остаётся женщиной.

Молча усевшись рядом, Манин достал сигарету и тоже закурил. Сделав несколько затяжек, сочувственно глянул на Ольгу. Пальцы девушки мелко дрожали, во влажных, устремлённых куда-то в пустоту глазах застыло отчаяние. Паша вздохнул.

– Оль, я понимаю, что тебе тяжело. Но постарайся успокоиться и рассказать по порядку всё, что произошло в квартире Игоря. Это надо рассказать, понимаешь? Надо для дела… – «Что за чушь, какое дело! Уголовное? Дурак!» – …Для Игоря. Сделай это для него. Слышишь?

Девушка всхлипнула, готовая разрыдаться с новой силой. Манин по-настоящему глубоко сочувствовал девочке. Её бы обнять, прижать к себе, дать выплакаться…

Какого чёрта! Нашёл время для сентиментальностей. Надо как можно быстрее получить от неё сведения. Вот что сейчас важно.

Он терпеливо ждал ответа, борясь с гадливым ощущением того, что выглядит холодным бесчувственным чурбаном, тревожа человека, неожиданно для самого себя потонувшего в омуте страдания и горя. Человека, которому совершенно наплевать сейчас на весь мир, и особенно на сидящего рядом опера с его бестолковыми, никому не нужными вопросами.

Ольга всё-таки нашла в себе силы. Тонкими пальчиками завела за ухо непослушную прядь, и с трудом, глотая слёзы, заговорила хрипло:

– Я… не знаю… Вчера вечером он проводил меня домой. Сегодня я должна была прийти к нему… днём. А с утра… – она закрыла лицо руками, худенькие плечи затряслись в беззвучном плаче.

Манин положил ладонь на её сгорбившуюся спину. Ольга жалобно завыла в голос.

– Что было утром, Оля? – настаивал на продолжении Павел, не давая ей окончательно сорваться в пропасть собственных терзаний.

Не поднимая головы, девушка произнесла срывающимся голосом, едва сдерживая новый приступ истерики:

– Мне позвонил Харин Олег… его друг. Они часто вместе… Он сказал: «Я завалил Игоря. Вызывай ментов. Я их постреляю и сам застрелюсь». Я бегом сюда, а в квартире… Игорь… – и она снова зарыдала.

Подождав, когда Ольга немного успокоится, Манин принялся расспрашивать о Харине. Вопреки надеждам, девушка мало что знала. Даже адрес назвать не смогла, хоть и была там один или два раза. Помнила визуально, что у Олега собственный дом в районе с многообещающим названием «Перспективный», который когда-то и в самом деле был таким.