— Не волнуйтесь, чек-чек, это искусственно выращенные низкосознательные паукрабихи, — объясняет Крилли. — По сути, аппараты со всеми функциями живого организма, кроме высокого сознания. Чирп, только низменные потребности и инстинкт паутиноплетения. Кстати, мы проверяли, как вирусы действуют на высокое сознание. Никак! Пинь! Дружок, экран, пожалуйста.

На стенке комплекса разворачиваются два экрана, которые отображают состояние органов и систем, а также биохимические показатели крови каждой паукрабихи. Это многослойное изображение, которое позволяет рассматривать как всё вместе, так и мелкие детали, вплоть до единственной клетки.

— Распыли катрип, — произносит Крилли. — Образец номер один.

В одной из камер появляется и быстро рассеивается лёгкий белый туман. Тут же в нескольких местах на паукрабьем панцире появляются мельчашие, заметные только на экране, дырочки от катрипа-амёбы. Всего через деминуту в гемолимфу паукрабихи попадают бактерии-транспортёры. Ловко маневрируя среди гемоцианиновых телец и лейкоцитов, транспортёры добираются до слюнных желёз, где выпускают на волю вирусы. Делая только то, что они умеют — то есть, размножаясь — вирусы через десять деминут захватывают паутинные железы и нужный участок мозга.

— Чирп, убери перегородку, — говорит комплексу Крилли.

Между отсеками с паукрабихами исчезает перегородка. Через несколько деминут катрип так же быстро и успешно заражает вторую паукрабиху.

— Всё как по учебнику, чик-чирик! — гордо чирикает Крилли. — И всего через пару паукрабьих суток они перестанут плести паутину!

— А что же ходострелы, мерзячие эти солонки? — интересуется Джекс.

— Карр, я ждал этого вопроса! Ты удивишься, чек-чек, но катрип работает и на этих машинах! Дружок, открой отсек с ходострелами.

В очередном отсеке, который открывает лабораторный комплекс вниманию публики предстают два ходострела нового образца, как на Марсе.

— Зарази образец номер один, — командует Крилли.

Лёгкий туман окружает ходострела. На обшивке появляются мелкие дырочки — точно такие же, как на панцирях паукрабих. А на новом экране, который отображает состояние паутинных желёз внутри машины, через несколько деминут возникает обнадёживающая картинка: вирус начинает разрушать ткани.

— А теперь самое интересное — заразим второй образец! — восклицает Крилли.

Перегородка опускается, и… кажется, что ничего не происходит. Если паукрабихи, даже низкосознательные, хоть как-то активничают, то ходострелы стоят пнями. Но вдруг на втором экране появляется та же картинка, что и на первом. Второй ходострел… заразился!

— Как?! Как туда попал катрип? — тараща на экран удивлённые глаза — и органический, и цифровой — спрашивает Джекс.

— Через систему вентиляции, пинь! — отвечает Крилли, гордо топорща перья.

— Это же гениально! Чёрт, обожаю вас всех, птички! — радуется киборг.

— Мы старались, фьють! Мы молодцы! Теперь, ти-тич, нам нужны вы. Точнее, ваш невидимый корабль. Мы уже рассчитали места, где нужно распространить катрип, чтобы он разошёлся по всей Галактике. Разделимся на команды и распылим катрип.

— А ты, похоже, готов вступить в наши ряды, — замечает с хитрой улыбкой Стив. — «Разделимся», а не «разделитесь».

— Да, я не оговорился, чирп! Уж сколько вёсен я не был в космосе! И давно я хотел, чек-чек, вам помочь по-настоящему, делом. Я много места не займу, установлю себе жёрдочку, звёздную лампу да песочную ванну, и больше мне ничего не надо. Ну, кроме зёрнышек, конечно!