Обувалась, чувствуя на себе взгляд женщины, которую в жизни не представила бы такой, какой она была сейчас.

Ей броня походила на яичную скорлупу. Стукнешь разок – рассыплется. Она ещё пытается делать вид холодного человека. Но у неё глаза красные. Она там плакала.

И за это не хочется стыдить. Над этим не хочется глумиться.

Обувшись, Санта выпрямляется, смотрит максимально сухо и по-деловому.

Говорит:

– Спасибо, что пустила. Я могу когда-то ещё прийти или сходить с ним погулять? Если тебе действительно нужно на собеседования, я могу брать Даниила на пару часов к себе. У меня нет опыта, но я обещаю, что буду очень аккуратна.

Санта готовит себя к отказу. Получает же…

Прерывистый вздох. Судорожный кивок. Долгий взгляд суки-Альбины в сторону. После чего – в глаза.

– Я хочу извиниться.

Её голос снова не такой, как всегда. Санте кажется, что с Примеровой сейчас происходит то же самое, что с ней. Только язык у Али отнимает не нехватка смелости, а непобедимая горделивость. А может невозможно задетое самолюбие. Но она – тоже человек. И она умеет даже извиняться…

– Это не обязательно…

Только Санте извинения не нужны. Она пытается отмахнуться, но её руку ловит налету женская. Им обоим странно друг друга касаться.

Обе будто не до конца верят, молча глядя на то, как пальцы Али сжимают кисть Санты.

Обе тут же рвут контакт, а потом чувствуют жжение там, где их кожи соприкоснулись.

На кухне включается телевизор – это Даня. Это мультики.

– Извини меня, Санта…

Альбина повторяет, смотря чуть иначе – неожиданно мягче. Неожиданно, будто правда сожалеет. И от такого извинения отмахнуться совесть не позволит. Поэтому Санта кивает.

– И ты меня…

И просит в ответ.

– Я не знала тогда…