— Попадание в «Франца Меера»! Два снаряда! Пробоина в машинном отделении, теряет ход! Пожар в носовых отсеках! — сообщения сыпались фрегаттенкапитану со всех сторон.

— Свяжитесь с Гофманом, уточните боеспособность его корабля, — Беренмайер постарался сохранить невозмутимость. Ведь обе канонерки — это наспех переоборудованные транспорты! На них практически не имелось бронезащиты, да и живучесть оставляла желать лучшего…

Получив запрос от старшего командира, корветтенкапитан Гофман, долго не раздумывал.

— Ханс, стрелять мы ещё можем? — повернулся он к помощнику.

— Так точно, герр корветтенкапитан, можем! Двумя орудиями.

— Тогда так и передайте — готов поддержать двумя орудиями. Темп стрельбы приказываю довести до максимально возможного! Пока нас не разломали на куски, мы ещё заставим кое-кого вытирать кровавые сопли!

Да, этот корабль был очень силён… Прикрыт броней и защитным полем. Живуч и крепок на рану — если вообще так можно сказать не про живое существо.

Но всему есть предел — имелся он и здесь. И фанатичное упорство команды не способно восстановить повреждённые узлы и механизмы, к сожалению, для этого требуются ещё и другие вещи. Фанатизм не заменяет электросварки и не способен остановить поступление забортной воды усилием воли.

Удар боеголовки ПКР, весившей почти тонну, оказался очень силен… А тут ещё, прямо в борт, пришло сразу два крупнокалиберных фугаса от немцев — прощальный привет с «Франца Меера».

— Корабль противника прекратил огонь! Сильный дифферент на корму, заваливается на левый борт, — сообщил динамик.

— Он тонет? — поинтересовался вице-адмирал.

— Да, сэр! — энергично кивнул дежурный офицер, наблюдавший за этим противником. — Его расковыряли так, что там почти не осталось живого места. Он потерял ход и больше не сопротивляется. Русские смогли попасть в него даже противокорабельной ракетой! Капитан Хазин запрашивает распоряжений, его корабли готовы оказать нам помощь.

— Да, это было бы весьма кстати… Пушки немцев нам бы сейчас очень пригодились!

Вайсмюллер был прав, ситуация на этом фланге была весьма угрожающей. Снаряды с повреждённого торпедой «черного корабля» уже начинали падать неподалёку от авианосца.

«Утюг», несмотря на все усилия эскадры, упорно пробивался к флагману, и, казалось, ничто и никто его остановить не способен. От ещё одной торпеды он как-то ухитрился уклониться — она бесполезно рванула метрах в двадцати от борта. Понятное дело, что и такой разрыв что-то там мог повредить… но на способности корабля вести огонь это пока не очень-то отразилось. Все девять орудий корабля продолжали извергать смертоносный металл.

Получив команду флагмана, крейсер и эсминец повернули в его сторону. Легли на новый курс и канонерки. Около тонущего корабля остался только сильно повреждённый «Гневный», эту задачу он выполнять был вполне способен. Несмотря на то, что орудия «черного корабля» уже молчали, исключать каких-либо неожиданностей с его стороны было невозможно. И поэтому единственное 130-мм орудие эсминца продолжало методично всаживать снаряд за снарядом в тонущий корабль.

Кстати… никаких попыток команды корабля спустить шлюпки или покинуть борт «утюга» заметно не было. Более того — в какой-то момент с его палубы вдруг ударили скорострельные автоматы!

Бесполезно — их огонь особого вреда противнику не нанёс, а вот ответные снаряды рванули над палубой, сметая стальной метлой осколков членов орудийного расчета.

— Неопознанный корабль назовите свою принадлежность!

Наблюдатель даже глаза протёр! Только что, вот прямо секунду назад, никого ведь не было!